На любой войне находится место как героизму, так и трусости. Все люди разные, и, что важнее, обстоятельства, в которое они попадают тоже разные. Даже самые смелые люди могут попасть на войне в положение, когда их берут в плен, что уже считается проявлением трусости. И самые отчаянные трусы могут ни разу не попасть в ситуацию, когда это постыдное качество их характера может проявиться.
1941 год для нашей страны всегда останется временем, о котором очень трудно судить однозначно, особенно в том, что касается моральных качеств людей. Получить полную картину невозможно, изучая любые документы сколько угодно долго и тщательно. Общая статистика не даёт точных данных о том, за что и как осуждали военнослужащих. Известно лишь, что общая численность заключенных, осужденных за государственные, военные и гражданские преступления, составляла за весь период 1941 года 1 777 043 человека.
Изучение документов показывает, что в 1941 году чаще всего военными трибуналами военнослужащие осуждались за дезертирство, а также вышедшие из окружения, бежавшие или освобожденные из плена. Все попавшие в плен изначально считались преступниками, независимо от обстоятельств, и попадали в особые фильтрационные лагеря.
Точные проценты осужденных после фильтрационных лагерей неизвестны, так как есть данные лишь о том, куда после лагерей были направлены люди. Кто из числа отправленных в армию (это свыше 40%) попал в штрафные части, понять нельзя. Так же, как и непонятно, считать ли осужденными 22% зачисленных в рабочие батальоны. Причем это данные на 1946 год, то есть за всю войну. Но в начале году ситуация была более суровой и наказание часто шло без суда.
Согласно статье 126-й Уголовного Кодекса сдача в плен «не вызывавшаяся боевой обстановкой», считалась преступлением и наказанием за это был расстрел. Однако, достоверно понять, что же является уважительной причиной для сдачи в плен, на войне не всегда возможно. И право решать чаще всего доставалось командирам. После же выхода 16 августа 1941 года Приказа Ставки Верховного Главнокомандования № 270, все военнослужащие, сдавшиеся в плен, приравнивались к дезертирам.
Военнопленные — это всегда вопрос отдельный и сложный. Но были и более понятные случаи проявления трусости, происходившие на поле боя, которые можно было более правильно оценить.
Согласно сводке политуправления Юго-Западного фронта от 12 июля 1941 года, «масса бойцов и командиров группами и поодиночке, с оружием и без оружия продолжают двигаться по дорогам в тыл и сеять панику». В сообщении от 17-го июля указывается, что имеет место «много случаев панического бегства с поля боя отдельных военнослужащих, групп, подразделений». Указывается, что из числа осужденных за дезертирство 72% расстреляно.
Но если смотреть в конкретных цифрах, то осуждено было 546 человек из 1147 попавших под трибунал. Это из более чем 54 000 военнослужащих, задержанных за этот период заградотрядами. То есть заградотряды задержали, если считать по численности, целую армию, но практически всех, без суда... вернули обратно в строй. Получается, что, с одной стороны, имелись приказы, такие как Директива Западного фронта от 7-го июля, где предписывалось трусов и дезертиров жестко карать и расстреливать на месте, перед строем, чтобы другим было неповадно. А с другой стороны, личный состав следовало беречь и возвращать в строй, что активно и делали в первые месяцы войны.
Но даже если осужденных были не сотни и не десятки тысяч, это всегда конкретные живые люди. К сожалению, более внимательное изучение различных документов, в том числе и приговоров, показывает, что однозначно признать вину многих осужденных невозможно.
Например, случай, когда начальник склада боеприпасов взрывает свой склад, чтобы тот не достался противнику. Поводом для такого решения служит сообщение вышестоящего начальства о том, что склад уже окружен немецкими войсками. Немцев на самом деле поблизости не было, и начальник склада попал под трибунал. Кто-то не успел вывезти всё имущество при отступлении, кто-то, выходя из окружения зарыл часть оружия и снаряжения, не имея возможности всё вынести. На войне не все предусмотрено инструкциями и противник всегда вносит свои корректировки. И очень часто действия, совершенные из лучших побуждений, могут оказаться в результате преступными. Хорошо, если кто-то захочет разбираться вникать, что, увы, судя по документам, было крайне редко.
Конечно, наравне с этими неоднозначными случаями, есть немало примеров откровенного дезертирства, трусости, членовредительства.
Следует заметить, что случаи трусости, дезертирства и т.п. были не только в начале войны, в период отступления по всему фронту. Для примера можно посмотреть сводку по карательным мерам и потерям по трём дивизиям 10-й армии Западного фронта за четыре месяца 1941-42 годов (с ноября по февраль). В этот период оборонительные бои заканчиваются и идёт наступление. Тем не менее среди преступлений, совершенных военнослужащими, на первом месте стоят побег с поля боя и дезертирство. Причем если в ноябре осуждено за эти преступления 45 человек (из 155 осужденных), то в феврале — 110 (из 281 осужденного).
В общем можно сделать лишь вывод, что проявления трусости могли иметь самые разные формы: отказ идти в атаку, дезертирство, членовредительство. При этом, если в первые месяцы войны, равно как и в другие периоды отступления, количество преступлений подобного рода существенно возрастало, но имело место и в другие периоды. Что же касается формы наказания, то она зависела от конкретных людей. Мог последовать и расстрел, часто без должного выяснения причин, что порой вызывалось боевой обстановкой, но часто и не имело серьезных оснований. Однако для бежавших с поля боя бойцов всё могло закончиться простым возвращением в строй.
Источник:
© Русская Семерка
