Это был девятый день войны. Утром 30 июня 1941 года германский батальон «Нахтигаль» занял Львов, покинутый Красной армией. Когда немцы вошли в тюрьмы НКВД, то обнаружили там нечто ужасное: тюрьмы были заполнены трупами. Перед отступлением было расстреляно 4140 «врагов народа». Так спешно, что многих расстреляли прямо в камерах, не выводя во двор.
Большая часть расстрелянных арестантов сидела по статье 54 Уголовного кодекса Украинской ССР, соответствовавшей печально известной 58 статье УК РСФСР: «пропаганда или агитация» против Советской власти. Причиной обвинения мог стать и политический анекдот, рассказанный не в том месте и не в то время. Критика власти позволяла уверенно причислить человека к шпионам или диверсантам. Таких зэков на Западной Украине после ее присоединения в 1939 году хватало. Еще 23 июня НКВД принял решение об эвакуации тюрем прифронтовой полосы. Однако вывозу (если успеют вывезти) подлежали только заключенные, еще находящиеся под следствием; освобождать следовало женщин с детьми или беременных, несовершеннолетних (если они не особо опасные, т. е. не бандиты или шпионы); освобождали и осужденных за мелкие проступки в обмен на их труд на значимых для обороны работах. А вот к остальным арестованным было решено применить высшую меру наказания — расстрел.
Почему это было сделано? В НКВД опасались, что как только придут немцы, эти люди встанут на их сторону (это несмотря на то, что среди заключенных было немало евреев!). Кроме того, в тылу не хватало мест для содержания всей массы узников из оставляемых областей. В тюрьмах недалеко от фронта начались бунты, в результате бомбардировок часть тюрем была разрушена, и опасные преступники могли оказаться на свободе. Все это обусловило жестокое решение НКВД.
Сотрудник германской тайной военной полиции при 48 армейском корпусе в отчете начальству от 1 июля 1941 года так описывал тюрьму в городе Дубно, где сотрудники НКВД расстреляли перед эвакуацией около 400 человек: «Картина, открывшаяся зашедшим в казематы тюрьмы, была ужасной — ее просто невозможно описать словами. Повсюду лежали расстрелянные и изуродованные штыками трупы стариков, мужчин, женщин и девушек [...] Некоторые женщины при виде того, что случилось с их родственниками, были настолько потрясены, что бились головами о тюремные стены. Из-за сильной жары в помещениях тюрьмы стоял отвратительный запах». Оставшимся в живых заключенным пришлось хоронить мертвых и мыть полы от большого количества крови. Автор отчета также указал, что часть арестованных по «политическим» мотивам фактически стали арестантами случайно. В качестве политического саботажа следователи интерпретировали неуплату налогов. Еще одним политическим узником стал опоздавший на работу. У других были найдены журналы и газеты украинских националистов, что давало повод считать их читателей преступниками. «Самым печальным случаем, однако, можно назвать случай с шестнадцатилетним этническим немцем, который принадлежал к скаутской организации, и только из-за этого месяцами содержался в тюрьме, а впоследствии был расстрелян».
Историк, доктор исторических наук Н. В. Петров приводит в труде «История империи "Гулаг"» следующие данные о результатах «эвакуации» тюрем: к январю 1942 года было расстреляно 9817 заключенных, из них большая часть на Украине (8789), остальные — в Белоруссии, Эстонии, в Орловской области. Насколько эти цифры точны, выяснить невозможно, документы могли заполняться совершенно безответственно или намеренно фальсифицироваться сотрудниками разного уровня. Тем не менее они дают представление о том, что произошло. Большую часть узников все-таки не расстреляли, а эвакуировали. Еще 141 тыс. человек вывезли в тыл, 7444 освободили, оставили в тюрьмах 21 тыс. (они потом разбежались или дожидались немцев). 769 из 9817 убитых сотрудниками НКВД признали «незаконно расстрелянными». Нужно сказать, что за эти «самочинные расстрелы и убийства» были осуждены 19 нквдешников, двое из них — к высшей мере: это были заместитель начальника тюрьмы А. Х. Таубер и помощник оперуполномоченного В. А. Мохов, участвовавшие в расстреле 714 заключенных в тюрьме № 28 белорусского города Глубокое. Но большая часть палачей не понесла никакого наказания. Трагические события в тюрьмах НКВД лишь недавно привлекли внимание историков и еще ждут кропотливых исследователей и новых архивных открытий.
Источник:
© Русская Семерка
