Завершение Второй мировой войны оставило человечество не только с памятью о невиданных жертвах, но и с чувством правосудия, не доведенного до конца. Ведь главный архитектор этой катастрофы, Адольф Гитлер, избежал суда, совершив самоубийство 30 апреля 1945 года в берлинском бункере. А что ожидало бы фюрера, окажись он в руках победителей?
«Доигрался, подлец»
Весть о самоубийстве Гитлера советское командование получило рано утром 1 мая 1945 года от начальника штаба вермахта генерала Ганса Кребса. Согласно воспоминаниям маршала Жукова, реакция Сталина была сдержанной: «Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым».
Страх посмертного надругательства заставил Гитлера отдать приказ о кремации своего тела. Обугленные останки, обнаруженные 5 мая, были идентифицированы по зубным протезам. Однако даже после этого Сталин публично выражал сомнения в смерти фюрера. На Потсдамской конференции в августе 1945 года он заявил президенту Трумэну, что Гитлер, возможно, жив и скрывается в Испании. Эта позиция могла преследовать несколько целей: проверку достоверности данных союзников, давление на них и пропагандистский повод представить западные страны как потенциальных укрывателей нацистов.
Плен у западных союзников
Если бы Гитлер был тайно захвачен западными спецслужбами, наиболее вероятным представляется сценарий строгой, но комфортной изоляции. Прецедентом служила судьба Рудольфа Гесса, который с 1941 года содержался британцами в особняке под Лондоном в условиях строгой секретности, но с обеспечением всем необходимым.
Тем не менее, в случае Гитлера подобное «комфортное заключение», скорее всего, было бы временным. Рано или поздно факт пленения стал бы достоянием общественности, и требование суда стало бы неотвратимым. На Нюрнбергском процессе, где к смертной казни через повешение были приговорены 12 высших нацистских преступников, Гитлер, как главный обвиняемый, неизбежно получил бы высшую меру. Его казнь, в отличие от закрытой процедуры для других, даже могла бы стать публичной — как символический акт окончательного торжества справедливости.
Пленение Красной Армией
Попади Гитлер живым в руки советских войск, его судьба, скорее всего, имела бы аналогичное завершение. Вероятнее всего, СССР инициировал бы открытый показательный процесс, аналогичный Нюрнбергскому, но, возможно, еще более масштабный. Публичное разоблачение идеологии нацизма и личное унижение фюрера на суде стали бы мощнейшим идеологическим и пропагандистским актом. К смертной казни через повешение его приговорили бы в любом случае.
Нельзя полностью исключать и альтернативный, хотя гораздо менее вероятный, сценарий: временное сохранение жизни как козыря в начинающейся холодной войне. Сталин мог бы попытаться использовать Гитлера для получения показаний о связях западных элит с нацистами или для давления на бывших союзников. Однако фюрера даже в этом случае ожидало бы точно не комфортное заключение, а строжайшая изоляция, вероятно, в спецобъекте НКВД вроде печально известной Сухановской тюрьмы, где заключенным присваивали номера вместо имен.
«Выгодный» для всех исход
Парадоксально, но добровольный уход Гитлера из жизни оказался отчасти удобен и для победителей. Живой фюрер, даже в клетке, оставался бы опасным символом, способным объединить уцелевших сторонников. Даже его могила могла бы стать местом паломничества. Именно поэтому советские власти впоследствии тайно и многократно перезахоранивали его предполагаемые останки, в итоге уничтожив прах.
Конечно, реальная смерть Гитлера в бункере лишила историю громкого судебного финала, но и избавила мир от множества потенциальных рисков, которые несло бы его пленение. Очевидно, что история не знает сослагательного наклонения, но анализ возможных сценариев ясно показывает: какой бы путь ни ждал фюрера после пленения, он неизбежно привел бы его к одной точке — к позорной виселице как символу полного и окончательного крушения Третьего рейха.
