«Цыган, торговал лошадьми»: что рассказывали партизаны о Сидоре Ковпаке

Сидор Ковпак – легендарное имя в истории Великой Отечественной войны. Под руководством «деда Ковпака» украинские партизанские соединения прошли 10 тысяч километров по тылам врага и даже воевали за границей СССР. Однако личность самого командира была овеяна множеством слухов, касавшихся его происхождения и довоенной биографии.

Рассказ Русанова

В октябре 1943 года берлинская русскоязычная газета «Заря» опубликовала выдержки из стенограммы допроса офицера «Украинского штаба партизанского движения», капитана Александра Русанова. Партизан попал в руки немцев, однако, по версии «Зари», допрос вёлся в штабе Русской освободительной армии генерала Власова. Русанов немало поведал о внутренней структуре советского партизанского движения, затронув и личности его руководителей. Самым популярным из партизанских «главарей» Русанов назвал Сидора Ковпака.

«Это шестидесятилетний старик, цыган по национальности, необычайно ловкий и дерзкий, – рассказывал пленный. – Партизаном он был ещё во времена гражданской войны. До того, судя по его рассказам, торговал лошадьми».

По версии Русанова, после революции Ковпак сначала стал членом сельсовета, а затем возглавил его. Перед войной он был уже заместителем председателя Путивльского горсовета.

«В основе его отряда – бывшие партийные работники районных и областных учреждений. Сам Ковпак совсем неграмотный человек», – отмечал капитан.

Над присвоением ему звания генерал-майора Ковпак, по словам Русанова, «много смеялся», а присланную ему Сталиным генеральскую форму носить не стал.

С точки зрения немцев и власовцев такая характеристика была более чем красноречива. Безграмотный представитель «низшей» (цыганской) расы, пошедший в услужение к большевикам – полное соответствие стереотипному образу «недочеловека».

Добавим, что капитан госбезопасности Александр Русанов действительно существовал. Как показала послевоенная проверка, попав в плен, он «дал клеветнические показания о советских партизанах». Однако видевший Русанова военнопленный Михаил Иконников рассказывал, что в плену тот держался стойко и был «примером бесстрашия и непреклонности». Осенью 1944 года в концлагере Заксенхаузен Русанов покончил с собой после пыток. Могут быть два объяснения произошедшему. Либо Русанов действительно многое рассказал о партизанах, а затем по какой-то причине попал в немилость к немцам. Либо «допрос Русанова» было полностью сочинён фашистскими борзописцами на основе тех сведений о партизанах, которые у них уже имелись.

Был ли Ковпак цыганом?

Если среди партизан и ходили слухи о цыганском происхождении Сидора Ковпака, то после войны их всячески старались «заретушировать». Свою первую книгу воспоминаний «От Путивля до Карпат» (написанную с помощью литработника Евгения Герасимова) Ковпак начинает с беглого упоминания о том, что родом он «из запорожских казаков». При этом подробностей своей родословной он не приводит. В другом месте Ковпак сообщает:

«...Немцы, как выяснилось из их объявлений, почему-то решили, что по национальности я – цыган».

Напрямую Ковпак этого мнения не опровергает, лишь отмечая, что другой руководитель партизанского движения Украины, Семён Руднев, был больше «похож на цыгана».

Ещё больше вопросов вызывает биография Ковпака, написанная для серии ЖЗЛ в 1973 году Теодором Гладковым и Лукой Кизей. В ней рассказывается, что Ковпак родился в «бедняцкой семье» в селе Котельва под Полтавой. «Запорожским казаком» он не назван, зато читатель узнаёт, что в Котельве существовала цыганская община, с которой Ковпак водил дружбу.

«Навестив родителей, встретившись с дружками, Сидор обязательно заворачивал в гости и к цыганам, издавна осевшим в Котельве. Жилось им, как казалось Сидору, не так уж худо», – говорится в книге.

В дальнейшем тексте биографии не единожды без особых объяснений упоминается о «цыганских глазах» Сидора Ковпака. Вероятно, авторы книги знали, как на самом деле обстояло дело с цыганскими корнями знаменитого командира, однако из-за цензуры ограничились лишь намёками. Сидор Ковпак снискал славу именно как «украинский партизан», и развенчивать этот образ советская историография не собиралась.