Путч 1991 года с точки зрения обвинения был попыткой классического госпереворота. Однако несмотря на то, что у следствия хватало улик, чтобы привлечь путчистов к ответственности, сначала они были выпущены из СИЗО, а затем и вовсе амнистированы.
Неожиданный итог
Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) был создан, чтобы не допустить подписания Союзного договора, который означал бы прекращение существования Советского государства в его прежнем виде. 18 августа 1991 года заговорщики, среди которых были влиятельные политические фигуры, прибыли на дачу Горбачева в Форосе, чтобы убедить президента СССР в необходимости ввода в стране чрезвычайного положения.
Формальным главой ГКЧП стал вице-президент СССР Геннадий Янаев, хотя главным идеологом путча называли председателя КГБ Владимира Крючкова. Кроме них в Комитет вошли: министр обороны Дмитрий Язов, министр внутренних дел Борис Пуго, премьер-министр Валентин Павлов, первый зампред Совета обороны Олег Бакланов, председатель Агропромышленного союза Василий Стародубцев и заместитель главы правительства СССР, зампредседателя Научно-промышленного союза Александр Тизяков.
Горбачев, в итоге отказавшийся сотрудничать с путчистами, был изолирован в Форосе. Сам ГКЧП попытался взять власть в свои руки, опираясь на армейские части, а также подразделения специального назначения КГБ и МВД СССР. На попытку госпереворота быстро отреагировало руководство РСФСР, в первую очередь, ее президент Борис Ельцин, которого поддержали московские власти.
В столицу были введены танки, однако нерешительность заговорщиков и отсутствие активной поддержки со стороны военных помешали им применить силу. Кроме того, путчистам противостояли сотни тысяч москвичей и приезжих, пришедших на баррикады к Белому дому. Публицист Юрий Магаршак писал: «Вся мощь всех родов войск Сверхдержавы в руках у «путчистов» — а применить силу в размерах, необходимых для победы заговора, забыли. Не путч, а какое-то коллективное помешательство!».
В результате к 22 августа путч попросту «задохнулся», и ГКЧП был распущен. Эти события не только не привели к сохранению Советского Союза, как того хотели путчисты, но и ускорили его распад. Была распущена Коммунистическая партия, а общественно-политический строй в стране ждали радикальные перемены.
В период с 22 по 29 августа почти все члены расформированного ГКЧП и их соратники были арестованы, за исключением главы МВД Бориса Пуго, который застрелил жену и покончил с собой, начальника Генштаба маршала Сергея Ахромеева, который повесился в своем рабочем кабинете и управделами ЦК КПСС Николая Кручины, который выбросился из окна своей квартиры.
Скоро выйдете
Арестованных поместили в санаторий МВД «Сенеж» в Солнечногорском районе Московской области, где прошли первые допросы. Потом, словно опомнившись, Генпрокуратура решила отправить подследственных в специально подготовленный изолятор в городе Кашин Калининской (ныне Тверской) области. Конечным пунктом мытарств путчистов стал московский изолятор «Матросская тишина».
Экс-председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов, не входивший в ГКЧП, но участвовавший в его совещаниях, рассказывал о днях, проведенных в изоляторе: «Заключенные меня уважали, потому что я феню знаю. Нас же учили фене, я даже экзамен по ней сдавал, оказалось, помню». Умудренные тюремным опытом зэки «утешали» путчистов, заявляя, что им здесь сидеть года 2-3 не более, и выйдут они по политической амнистии. И сидельцы, как оказалось, ненамного ошиблись в своих прогнозах.
Первое заседание суда по делу ГКЧП, рассматриваемое военной коллегией Верховного суда СССР во главе с зампредом коллегии Анатолием Уколовым, состоялось лишь 14 апреля 1993 года. На скамье подсудимых находились Янаев, Лукьянов, Бакланов, Павлов, Язов, Крючков, Стародубцев, Шенин, Варенников, Плеханов, Генералов и Тизяков.
За это время дело успело разрастись до 144 домов: для доставки его в суд понадобился отдельный автомобиль. В материалах присутствовали секретные документы, но несмотря на это к заседанию суда была допущена российская пресса. Иностранным журналистам в аккредитации отказали, мотивируя это тем, что в зале уже не осталось свободных мест.
Для защиты подсудимых были приглашены самые именитые адвокаты страны – Генри Резник, Дмитрий Штейнберг, Генрих Падва. Процесс имел широкий общественный резонанс, в нем было крайне заинтересовано российское правительство. По словам Анатолия Уколова, власти давления на суд, в традиционном понимании этого слова, не оказывали, но требовали, чтобы процесс был скорый и жесткий.
Одним из обвинений в адрес подсудимых была измена Родине. В качестве наиболее сурового наказания по этой статье подсудимым грозила смертная казнь. Однако защите удалось обойти это обвинение. Адвокаты настояли на том, что подзащитные выступали как раз за сохранение суверенитета и территориальной целостности Союза, а поэтому об измене Родине речи идти не могло.
Оглашение обвинительного заключения состоялось спустя полгода после начала процесса – 16 октября: это не удивительно, учитывая количество томов уголовного дела. Действия путчистов квалифицировались как совершенные «в ущерб государственным интересам СССР, обороноспособности и безопасности страны, сопровождавшиеся, кроме того, отягчающими обстоятельствами». В числе главных организаторов ГКЧП были названы Крючков, Бакланов, Шенин, Язов и Павлов, целью которых был захват власти. Кроме того, некоторые подсудимые обвинялись в должностном подлоге, халатном отношении к службе и превышении полномочий.
Простили всех
Некоторые юристы называли процесс по делу ГКЧП «детским садом». Подсудимые как могли затягивали время под предлогом болезней, командировок или отпусков адвокатов, инициировали в свою поддержку митинги и шествия, даже баллотировались в депутаты. Странно себя вели и обвинители. Так Генпрокурор РФ Валентин Степанков еще до того, как судьи ознакомились с материалами дела, выпустил книгу «Кремлевский заговор», в которой сформулировал основные обвинения в адрес подсудимых, за что и был снят со своей должности.
Процесс над путчистами фактически продолжался до 23 февраля 1994 года, когда в связи с годовщиной новой Конституции России Борис Ельцин объявил амнистию, а Государственная Дума издала постановление, в котором говорилось: «Прекратить все уголовные дела, которые находятся в производстве по событиям 19-21 августа 1991-го, связанные с образованием ГКЧП».
Но для того, чтобы амнистия вступила в силу подсудимым необходимо было признать свою вину по всем вменяемым им статьям. Покаялись все кроме генерала Валентина Варенникова. Он наотрез отказывался признать за собой хоть какую-либо вину. В то время как гэкачеписты уже находились на свободе под подпиской о невыезде мятежный главком сухопутных войск продолжал судиться.
В конце концов Варенникова оправдали. А суд отдал должное действиям генерала во время путча: «Мотивами и целью содеянного им были не корыстные побуждения или иная личная заинтересованность, а сохранение и укрепление своего государства... Более того, ознакомившись с обстановкой в Москве 20 августа 1991 г., он своими советами Язову Д.Т. и Крючкову В.А. способствовал отказу от кровопролития».
Впоследствии некоторые из участников процесса пояснили, почему они не последовали примеру Варенникова и не стали бороться до конца. Дмитрий Язов сообщал, что принял амнистию только потому, что в противном случае он был бы осужден за порчу асфальта на улицах Москвы танками. Геннадий Янаев признавался, что просто испугался за свою жизнь, так как, по его словам, у российского руководства были все возможности подвести это дело под «вышку».
Правда под секретом
Ощущение, что уголовное производство по делу ГКЧП теряет импульс и сходит на нет, возникало тогда у многих участников процесса. Судья Анатолий Уколов признавался, что, если бы даже обвиняемые не подписались под амнистией у них были бы хорошие шансы вслед за Варенниковым покинуть зал суда с оправдательным приговором.
Один из ближайших сподвижников Горбачева Александр Яковлев тогда негодовал: «Надо этот суд судить! То, что Варенникова надо пересуживать вновь, — вопроса нет! Надо! А суд же, который осмелился оправдать Варенникова, надо немедленно судить, чтобы другим было неповадно, а то ведь так можно дойти до того, что и демократию загубим».
Почему же путчисты так легко ушли от наказания, которое, учитывая степень их вины согласно действующему законодательству, могло быть очень даже суровым? Публицист Андрей Фурсов объяснил это так. По его мнению, суд мог вскрыть неудобные для действующей власти, Горбачева и Ельцина, нюансы, в частности их действия, направленные на развал Советского Союза. Фурсов уверен, что президент СССР и президент РСФСР по сути спровоцировали создание ГКЧП, чтобы ускорить процессы распада страны.
Существует версия, что Горбачев был в курсе готовящегося путча и даже состоял в связи с заговорщиками, но в последний момент от них отрекся. Нужно признать, что и сам Михаил Сергеевич своими противоречивыми заявлениями подливал масла в огонь. В 1991 году следственным органам он заявлял, что путч оказался для него полной неожиданностью, однако 20 лет спустя рассказывал, что заранее знал о планируемых действиях будущих членов ГКЧП.
Если верить второму, то почему он не предпринял никаких действий, чтобы остановить путчистов? На этот вопрос отвечает другая популярная теория, которая гласит, что Горбачев был в заговоре сам против себя. Именно так. Горбачев как президент пытался свергнуть Горбачева как партийного чиновника и заодно освободить страну от власти КПСС. Но очевидно, что он не мог спланировать эту операцию в одиночку.
Руслан Хасбулатов, председатель Верховного Совета Российской Федерации, рассказывал, что Генпрокуратура в поисках подлинного организатора путча пришла к выводу, что партийные деятели имели здесь лишь второстепенную роль – всё подготовили несколько генералов КГБ. Именно органы госбезопасности, по словам Хасбулатова, должны были взять власть в свои руки после расформирования КПСС.
По мнению Сергея Шахрая, в 1991 году депутата Верховного совета, сами по себе мотивы ГКЧП лежали на поверхности и были лишены высоких целей. Путчисты, по его словам, понимали, что после подписания Союзного договора «вылетели бы из Кремля на пенсию». Возможно, что такие истовые партийцы, как Янаев, Лукьянов или Язов являлись лишь пешками большой игры, целью которой отнюдь не было сохранение СССР в его прежнем виде. Но это всего лишь одна из гипотез. Правду мы очевидно узнаем нескоро, так как основные материалы по делу ГКЧП засекречены и поныне.
Источник:
© Русская Семерка
