В феврале 1946 года в Лондоне работала советская миссия по вопросам репатриации. Однажды к руководителю миссии обратились с просьбой посетить раненого канадского офицера, который находился в госпитале недалеко от Лондона. Майор Седдон де Сент-Клер рассказал о том, что видел и пережил в лагере Маутхаузен (Австрия).
«Как только мы вступили на территорию лагеря, немцы загнали нас в душевую, велели раздеться и пустили на нас сверху струи ледяной воды. Это продолжалось долго. Все посинели. Многие падали на пол и тут же умирали: сердце не выдерживало. Потом нам велели надеть только нижнее бельё и деревянные колодки на ноги и выгнали во двор. Генерал Карбышев стоял в группе русских товарищей недалеко от меня. Мы понимали, что доживаем последние часы. Через пару минут гестаповцы, стоявшие за нашими спинами с пожарными брандспойтами в руках, стали поливать нас потоками холодной воды. Кто пытался уклониться от струи, тех били дубинками по голове. Сотни людей падали замёрзшие или с размозжёнными черепами. Я видел, как упал и генерал Карбышев...»
Так в СССР узнали о судьбе генерала Дмитрия Михайловича Карбышева, в августе 1941 года под Могилевым попавшего в окружение, а затем и в плен к нацистам.
Кем Карбышев был до войны
Генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев имел богатый послужной список. Он воевал в русско-японской и в Первой мировой войне, был кавалером орденов Святого Владимира, Святого Станислава и Святой Анны, участвовал в создании укреплений Брестской крепости. На стороне красных сражался в Гражданской войне, затем преподавал. В 1940 году доктор военных наук Карбышев трудится на кафедре тактики высших соединений Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова, имеет более 100 научных трудов по военно-инженерному делу, признанных всеми авторитетами Европы. Форсирование рек в боевых условиях, создание заграждений, восстановление и эксплуатация в боевых условиях железных дорог, мостов и тоннелей, и даже восстановление древних объектов – вот далеко не полный перечень вопросов, научной разработкой которых занимался Карбышев. По его книгам учились все кадровые офицеры Красной армии.
Он был членом ученого совета по реставрационным работам в Троице-Сергиевой лавре. В период войны с Финляндией именно Карбышев занимался инженерным обеспечением прорыва линии Маннергейма.
Кнут и пряник
В начале июня 1941 года Карбышев приехал в Гродно для инспекции строительства оборонительных сооружений. Здесь и застало его начало войны. Воспользоваться спецтранспортом для возвращения в Москву генерал отказался. Вместе с частями Красной Армии он пытался вырваться из окружения. В одном из боев был контужен и попал в плен.
Немцы довольно быстро поняли, кто попал к ним в руки. Еще в 1940 году в IV управлении РСХА Имперского управления безопасности на него было открыто спецдосье, которое проходило по категории учета «IV D 3-а», что означало пристальное наблюдение за деятельностью, заинтересованность Рейха в сотрудничестве и особое обращение в случае пленения.
Как только личность Карбышева была установлена, он был переведен из солдатского барака в особый барак №11 лагеря в Замостье (Польша). Там содержали попавших в плен генералов, вследствие чего барак прозвали «генеральским». Условия содержания в «генеральском» бараке было лучше, чем у обычных военнопленных.
Затем «пряник» стал еще аппетитнее: Карбышева отправили в лагерь для офицеров в Хаммельбурге. Здесь собирали военнопленных офицеров, которых надеялись склонить к сотрудничеству. Условия здесь были более чем гуманными. Кроме того, к Карбышеву приставили его давнего знакомца еще по службе в царской армии — Пелита. Он пытался уговорить Дмитрия Михайловича на то, чтобы он возглавил «Русскую освободительную армию». Доблестный царский генерал, великолепный военный инженер, Карбышев был бы просто бесценным приобретением для нацистской пропаганды, согласись он сталь «лицом» состряпанного нацистами «сопротивления» большевикам.
Ни уговоры, ни задушевные беседы о прошлых временах, ни генеральский паек хлеба с маслом действия не возымели. Служить Рейху Карбышев отказался. Впоследствии возглавить «Русскую освободительную армию» согласился, как известно, генерал Власов.
Тогда Дмитрия Михайловича привезли в Берлин, поселили в хорошей гостинице и устроили встречу с Гейнцем Раубенгеймером – известным немецким специалистом в области фортификации, с трудами которого Карбышев был хорошо знаком, и к которому испытывал уважение. Коллега пытался склонить советского офицера к сотрудничеству другого рода. Он обещал, что Карбышева поселят в хорошей квартире в Берлине, дадут ему помощников, откроют доступ во все библиотеки Германии, создадут лабораторию. От Дмитрия Михайловича не ждали более ни выступлений против Сталина и советской власти, ни появлений на фронте, ничего подобного. Он должен был лишь продолжать научные изыскания, начатые еще в СССР, а результаты своей научной деятельности передавать Рейху. И все.
Уютный гостиничный номер, чистые простыни, обеды в хорошем ресторане – можно себе представить, как непросто было человеку, которому перевалило уже за 60, и который к этому моменту прекрасно представлял себе, что ждет его в случае отказа, сказать «нет». «Мои убеждения не выпадают вместе с зубами от недостатка витаминов – ответил он – Я солдат и остаюсь верен своему долгу».
Время «пряников» закончилось, началось время кнута. Карбышева отправили в лагерь Флоссенбург с пометкой в личном деле: «на каторжные работы, никаких скидок на звание и возраст».
Несгибаемый генерал
После Флоссенбурга была тюрьма гестапо в Нюрнберге, Освенцим, Заксенхаузен, Майданек... Всюду Карбышев показывал пример мужества и стальной воли. Рассказывают, что он ухитрялся даже шутить в этих нечеловеческих условиях. Один армейский знакомый, изумленный встречей, спросил его, как ему в Освенциме. На что Карбышев, светски поклонившись, сказал: «Спасибо, не хуже, чем в Майданеке». Когда они работали на каменоломне, вырубая могильные плиты, генерал говорил, что эта работа не может не радовать, ведь чем больше немцам нужно могильных плит, тем лучше обстоят дела у наших!
Он погиб в феврале 1945 года, когда до Победы оставалось меньше трех месяцев. Немцы заморозили Дмитрия Карбышева заживо, но даже это не поколебало решимость генерала. Последними его словами была фраза сказанная по-французски стоящим рядом иностранным офицерам: "Бодрее, товарищи! Думайте о своей Родине, и мужество не покинет вас"
Источник:
© Русская Семерка
