«Дневник Юрия Рябинкина»: самый страшный документ из блокадного Ленинграда

Жизнь в блокадном Ленинграде была тяжёлой и непредсказуемой. Все тяготы на себе прочувствовали юные ленинградцы, некоторые из которых оставили потомкам пронзительные свидетельства пережитых страданий. Так, мировую известность получил дневник 12-летней Тани Савичевой. Она делала записи всякий раз, когда умирал кто-то из членов её семьи. А Юрий Рябинкин писал о том, как в условиях голода кардинально меняются отношения между родителями и детьми.

С чистого листа

К началу Великой Отечественной войны Антонина Рябинкина воспитывала восьмиклассника Юрия и младшую дочь Ирину. Антонина Михайловна работала в обкоме заведующей библиотечным фондом. Семья считалась зажиточной – в доме даже была прислуга.
Юра начал вести свой дневник в первый день войны. Ему пришлось трудиться на строительстве бомбоубежищ, а уже в начале сентября немцы взяли город в кольцо.
Шестнадцатилетний подросток на страницах дневника рассказывал о том, как рушится привычный мир. Сначала мама была вынуждена уволить служанку, а вскоре Рябинкиных «уплотнили» – в их квартиру подселили управляющего стройтрестом вместе с супругой Анфисой Николаевной.
Тогда-то Юра впервые основательно задумался о социальном неравенстве. Он, сестра и мать вынуждены были голодать и жить в холоде, тогда как в соседней комнате, которая когда-то принадлежала Рябинкиным, «жизнь совершенно иная – всегда хлеб, каша, мясо, конфеты, яркая эстонская керосиновая лампа, комфорт». Стоит отметить, что Анфиса Николаевна не забывала про своих соседей, стараясь помогать им продуктами.

На дне

Юра также отмечал, что на почве отсутствия еды отношения в их семье стали ухудшаться. Юноша с ужасом понимает, что мать готова пожертвовать им для спасения сестры Иры. Из-за постоянного голодания Юра ослаб, стал часто болеть. Больше он не мог выполнять ни роль добытчика для семьи, ни защитника. «Мама сейчас такая грубая, бьёт порой меня, и ругань от неё я слышу на каждом шагу. Но я не сержусь на неё за это, я – паразит, висящий на её и Ириной шее», – отмечал автор дневника.
Он искренне признавался – порой объедал и мать, и Иру, воровал еду из котелка Анфисы Николаевны.
«О господи, что со мной происходит? И сейчас я, я, я...», – таковы последние слова дневника. Существует версия, что была и вторая шестистраничная тетрадка, которая, правда, содержательностью не отличалась. В ней якобы присутствовали только отдельные фразы, вроде «хочу есть», «умираю».
Юра скончался в марте 1942 года в осаждённом Ленинграде. Место его захоронения на данный момент установить так и не удалось.
Мать и сестру эвакуировали в Вологду. Но освоиться на новом месте Антонина не смогла. 26 января, в день прибытия, она умерла от истощения прямо на вологодском вокзале. Ирину же определили в детприёмник, в котором она пробыла до конца войны.
Дневник Рябинкина сохранился и был впервые опубликован в 1970 году в журнале «Смена», чему очень удивилась Ирина. По её словам, она никогда не видела брата пишущим.