17/05/21

Главная тайна эпохи Сталина: кто на самом деле убил Кирова

Одно из «самых загадочных преступлений советской эпохи», «наиболее удивительных и значительных событий столетия», «преступление века» — так даже сегодня, спустя почти 77 лет, называют убийство видного большевика, одного из ближайших соратников Иосифа Сталина — Сергея Кирова. Принято считать, что его смерть привела к массовым репрессиям в СССР. При этом до сих пор непонятно, был ли террор просто следствием или заранее спланированным продолжением?

Убийство

Член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б), секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Киров был убит бывшим работником обкома Леонидом Николаевым 1 декабря 1934 года прямо в Смольном. Злоумышленник, подкараулив Сергея Мироновича в коридоре, выстрелил ему из револьвера в затылок. Затем убийца попытался покончить с собой, но промахнулся – в состоянии истерического припадка он был тут же задержан.

Как известно из материалов следствия, неудавшееся самоубийство оказалось не единственным отклонением от плана. Изначально Николаев хотел совершить нападение на Кирова во время собрания партийного актива, которое должно было пройти вечером того же дня в Таврическом дворце. Но чтобы попасть туда, ему нужно было приглашение, которое он и надеялся раздобыть в Смольном у бывших коллег. Войти в здание администрации убийце не составило большого труда – для этого достаточно было предъявить партийный билет, который у него был. Дальше же на руку Николаеву сыграли обстоятельства. В коридоре он случайно встретил Кирова и решил действовать незамедлительно. Подбежав в нему, он выстрелил в упор. Охранник Михаил Борисов, который, сопровождал руководителя обкома внутри здания, ничего сделать в этой ситуации не мог – его начальник не любил, чтобы ему дышали в затылок, поэтому в момент, когда Киров завернул за угол, идя к своему кабинету, Борисов просто потерял его из виду

Далее события развивались стремительно. Дело почти сразу связали с «врагами рабочего класса» — оппозиционерами Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым, которые после смерти Владимира Ленина считались главными соперниками Иосифа Сталина в борьбе за единоличную власть. Против Леонида Николаева возбудили дело по обвинению в участии в подпольной зиновьевской организации, возглавляемой «ленинградским центром». Спустя считанные часы Президиум Центрисполкома СССР принял постановление, согласно которому следственным властям предписывалось «вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком», а судебным органам «не задерживать исполнение приговоров».

Меньше чем через месяц, 29 декабря, убийцу Кирова и ещё 13 подсудимых, которых признали его соучастниками, казнили. Но на этом разбирательства не закончились: в марте 1935 года расстреляли жену Леонида Николаева, Мильду Драуле; его и её родственники, а также десятки лиц, якобы причастных к «зиновьевцам», были репрессированы.

С каждым месяцем поиск «социально чуждых элементов» становился всё ожесточённее, в народе массовые репрессии, начавшиеся после убийства Кирова, стали называться «кировским потоком». Всего в 1935 году из Ленинграда и Ленинградской области выселили 39 660 человек, 24 374 человека были приговорены к разным наказаниям. Параллельно судебные процессы шли и в столице, где в рамках дела «московского центра» были осуждены Зиновьев и Каменев.

«Ищите убийц среди зиновьевцев»

«Все исследователи советской истории 30-х годов сходятся на том, что выстрел в Кирова позволил Сталину практически без сопротивления развязать террор в растерянной, остолбеневшей от этого наглого убийства стране. Однако до сего дня сохраняются представления о том, что эта трагедия либо принадлежит к числу нередких в истории тщательно подготовленных политических убийств, которые не раскрываются до конца никогда, либо к тем редким стечениям исторических обстоятельств, которые настолько точно соответствуют интересам определённого лидера, что подозрения в его адрес остаются навсегда», — пишет историк Вадим Роговин в книге «Сталинский неонэп».

Убийство Кирова, без сомнения, было использовано советским руководством во главе с Иосифом Сталиным в своих интересах, причём настолько успешно, что это не могло не вызвать вопросов. Какими мотивами на самом деле руководствовался Николаев, совершая преступление? Действительно ли за ним стоят члены контрреволюционной организации или к расправе имеют отношение сотрудники Наркомата внутренних дел? Какую роль во всем этом сыграл лично Сталин?

По воспоминаниям члена политбюро Анастаса Микояна, советский лидер, получив известие из Ленинграда, немедленно собрал соратников и в ходе встречи уверенно обвинил в преступлении зиновьевскую оппозицию. Тогда же он публично обругал главу НКВД Генриха Ягоду, который доложил, что собирается искать заговор среди «скрытых белогвардейцев» и эмигрантов.

Далее Сталин продолжил дирижировать делом. Спустя три дня после убийства он приказал заменить ленинградских следователей новой группой, которую возглавил заместитель наркома внутренних дел Яков Агранов, а контроль над следствием поручил зампреду Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) Николаю Ежову. Обоих, по различным свидетельствам, он наставлял: «Ищите убийц среди зиновьевцев».

После того, как дело было передано в руки партийцев, хорошо чувствующих настроения Сталина, сомневаться в «правильности» его исхода уже не приходилось. Почти сразу группа Агранова принялась выбивать из Николаева «нужные» показания. И хотя убийца на допросах, по свидетельствам замнаркома, держался упорно и отрицал всякую связь с оппозиционерами, следователям всё же удалось выбить из него некоторые компрометирующие сведения. Так, преступник сознался в дружбе с «троцкистами» и признал, что индивидуальные разговоры с ними могли повлиять на его действия. Позднее он даже заявил о связи с зиновьевской группой.

Только впоследствии стало известно, что признательные показания Николаев дал после обещания сохранить ему жизнь. Возможно, именно поэтому после оглашения приговора он, согласно рассказу конвоира, крикнул: «Обманули!» К тому же весьма красноречивый факт заключается в том, что из 14 приговорённых по делу Кирова только непосредственный убийца не отрицал свою вину.

Фактор личности

Помимо официальной, заговорщицкой, существует ещё минимум три версии произошедшего. Наиболее аргументированной из них остаётся та, согласно которой Киров был убит Николаевым по личным мотивам. Об этом последний, собственно, и заявил во время одного из первых допросов, когда уже в полной мере пришёл в себя после припадка.

Причин, как минимум, называется две. Во-первых, Николаев, ранее работавший в обкоме, якобы был обижен на своего бывшего руководителя за увольнение. К тому же он искренне считал, что как член партии, сын ремесленника и человек лишь с половиной начального образования достоин высокой должности. Во-вторых, по Ленинграду ходили слухи, что между Кировым и женой Николаева была интимная связь. Оба знали друг друга по службе, Драуле не без помощи главы Ленинградского обкома в 1931 получила для семьи отдельную трёхкомнатную квартиру. К тому же у главы обкома была соответствующая репутация «ходока». Однако на деле подтверждений служебного романа не нашли, а сама версия всячески игнорировалась как порочащая имя одного из партийных руководителей.

Также Николаев признавался, что рассматривал убийство Кирова как «сигнал перед партией о несправедливом отношении к живому человеку» и «историческую миссию». Его маниакальные намерения много позднее, в 2009 году, подтвердил рассекреченный дневник преступника, где в одной из записей он сравнивал себя с народовольцем Андреем Желябовым, который убил императора Александра II.

В целом современниками версия убийства по никак не связанным с заговором причинам рассматривалась как весьма вероятная, а сам преступник на многих сразу произвёл впечатление одиночки-психопата. Председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов запомнил Николаева таким: «Замухрышистого вида <...> Невысокий. Тощенький... Я думаю, он чем-то был, видимо, обозлен <...> обиженный такой».

Виноват ли Сталин

В 1950-1960 годы, на фоне начавшейся «десталинизации», активно выдвигалась ещё одна версия, согласно которой Сталин не просто ловко воспользовался ситуацией, а был непосредственно организатором убийства Кирова, желая устранить набиравшего популярность конкурента. Специально для этого во времена хрущёвской оттепели вокруг убитого начали формировать образ демократа и гуманиста, которого якобы безумно любили ленинградцы. По сути, это даже не было большим преувеличением – руководитель обкома действительно пользовался популярностью среди рабочих, умел и часто выступал с речами и в целом был доступен для простых людей. Более того, после смерти сами власти запустили пропагандистскую кампанию, целью которой было преувеличить политическую роль Кирова.

Однако на деле Киров не был столь значимой политической фигурой. Вадим Роговин отмечает, что по «месту в партийной иерархии он уступал Молотову, Кагановичу и Ворошилову и стоял примерно в одном ряду с Орджоникидзе, Куйбышевым и Калининым». А значит, у Сталина не было никакой практической надобности в его убийстве. Более того, советский лидер и секретарь Ленинградского обкома состояли в хороших отношениях, часто вместе ходили в театр и даже в баню.

Важно заметить, что для властной верхушки, которая возглавила СССР после смерти Сталина, несмотря на всю тенденциозность, такая версия была выгодна, и поэтому рассматривалась всерьёз. Для этого при ЦК КПСС дважды создавались специальные комиссии, которые подробно изучали все детали дела Кирова, но  подтверждений так и не было найдено. Окончательно отсутствие доказательств причастности Сталина к организации убийства Кирова было подтверждено в 1990 году в ходе расследования, проводившегося прокурорско-следственной бригадой Прокуратуры СССР, Главной военной прокуратуры и Комитета госбезопасности СССР совместно с работниками Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.

Иностранный след

Наконец, существовала теория, что за убийством руководителя Ленинградского обкома могли стоять иностранные государства или белоэмигрнаты. Из всех версий ей было уделено меньше всего внимания, ведь её почти сразу отбросили по желанию Сталина. Между тем, есть немало свидетельств, связывающих преступление с белогвардейцами. В эмиграции существовало несколько военизированных организаций, рассматривавших террор как средство борьбы с советской властью, и в 1934 году сотрудники Объединённого государственного политического управления докладывали о направлении одной из таких организаций – Российским общевоинским союзом (РОВС) – в СССР двух лиц для осуществления убийства Кирова. Летом того же года чекистами был проведён крупномасштабный поиск этих террористов. Обнаружить их в конечном счёте удалось, но при перестрелке они скрылись.

Видимо, руководствуясь именно этими данными, Ягода вначале пытался направить следствие на поиск связей Николаева с резидентами зарубежных разведок. К тому же в первые дни после убийства немало шума наделали показания уборщицы одного из районных отделов НКВД Марии Волковой, которая якобы докладывала начальству о готовящемся заговоре и утверждала, что ходила вместе с Леонидом Николаевым в консульство Германии, где тому дали 25 тысяч рублей. По некоторым агентурным данным, убийца Кирова бывал в немецком посольстве регулярно.

В разные моменты подозрения в причастности к заговору падали также на Эстонского и Латвийского консулов. Но, так или иначе, эти предположения развиты не были. Возобладала одна-единственная версия – зиновьевская – которая до самой смерти Сталина была догмой.

Политика против сослагательного наклонения

В конечном счёте, подчёркивает, Роговин, цели, которые преследовал вождь, «лежат как будто на поверхности, хотя на самом деле не все так примитивно просто». Он поясняет, что стратегия Сталина в ходе развертывания дела Кирова состояла в том, чтобы создать необходимую базу для того, чтобы в надлежащий момент «объявить приверженцев Троцкого и Зиновьева не политическими оппонентами, не идейными борцами, а просто бандой убийц и агентов иностранных разведок».

«Сделать сразу это было невозможно, требовалось время и соответствующая многоплановая подготовительная работа. Именно она и была поручена Ежову, который стал рассматриваться как правая рука Сталина в деле наведения порядка в стране и в органах НКВД. Попутно Сталин создавал почву и для проведения соответствующих перестановок в высших эшелонах самого карательного ведомства», — констатирует историк. При этом ещё до убийства советским лидером была проделана немалая работа по ужесточению законодательства.

Соглашается с Роговиным и историк, профессор Высшей школы экономики, автор книги «Сталин. Жизнь одного вождя» Олег Хлевнюк. Он обращает внимание на то, что чрезвычайного всплеска террора, несмотря на распространённую точку зрения, сразу после убийства Кирова не было.

«И в 1935-м, и в 1936 г., несмотря на высылку многих тысяч «подозрительных» жителей Ленинграда и аресты бывших оппозиционеров, репрессии не достигли того уровня жестокости, который наблюдался до убийства Кирова, в период коллективизации и голода. Лишь постепенно, два с половиной года спустя, наступила ужасная развязка – Большой террор 1937–1938 годов. Убийство Кирова было только одним, не самым важным и вовсе не обязательным элементом этой эскалации государственного насилия», — подчёркивает эксперт в статье для «Ведомостей».

Могли ли события развиваться по-другому, не убей Николаев Кирова? Вполне возможно. Но история не знает сослагательного наклонения. Да и шансы на то, что Сталин, допустим, под влиянием своего друга-демократа, отказался бы от «закручивания гаек», объективно невысоки – ведь это прежде всего было целенаправленной политикой, а не совокупностью сиюминутных решений.