Он был славен своей антисоветской риторикой, но у нас есть 7 оснований предполагать, что русских он всё же искренне любил.
Премьер-министр Британии, как ни странно, был прямым потомком Рюриковичей. Анна Ярославовна приходилось ему, если быть точными, прапрапрапрапрапрапрапрапрапрабабушкой. Сам сэр Черчилль однажды сказал: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна. Царь сходит со сцены. Его и всех его любящих предают на страдание и смерть. Его усилия уменьшают, его действия осуждают, его память порочат. Никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю – заживо, как древле Ирод, пожираемая червями».
Самый выдающийся британец в истории, по данным опроса BBC в 2002 году, во времена войны предрек нашей стране светлое будущее: «Я считаю неизбежным, что Россия станет величайшей в мире сухопутной державой после этой войны, так как в результате этой войны она отделается от двух военных держав — Японии и Германии, которые на протяжении жизни нашего поколения наносили ей такие тяжелые поражения. Однако я надеюсь, что «братская ассоциация» Британского Содружества наций и Соединенных Штатов, а также морская и воздушная мощь могут обеспечить хорошие отношения и дружественное равновесие между нами и Россией, хотя бы на период восстановления. Что будет дальше — глазом простого смертного не видно, а у меня нет пока достаточных познаний о небесных телескопах».
Сама идея создания «Фонда помощи России» принадлежит супруге политического деятеля, миссис Клементине Черчилль. «В то время широко обсуждался в Англии вопрос о втором фронте. Как-то я получила письмо от группы женщин, мужья и сыновья которых служили в английской армии. Они настаивали на открытии второго фронта. Я тогда подумала: «Если эти женщины требуют второго фронта, т. е. готовы рисковать жизнью своих любимых, – значит, мы должны немедленно помочь России». Я показала полученное письмо моему мужу…». Уинстон Черчилль идею поддержал, но высказался в свойственной ему саркастической манере: «До чего дошло! Моя собственная жена совершенно советизирована. Только и говорит, что о советском Красном Кресте, о Красной Армии... Не можете ли вы выбрать ее в какой-либо из ваших советов? Право, она заслуживает».
Говорят, Черчилль, как антикоммунист высшей пробы, однажды даже впал в депрессию после рукопожатия со Сталиным. Тем не менее, существует излюбленная легенда патриотов-сталинистов о «неведомой силе». В соответствии с ней, во время проведения тройственных переговоров, все присутствующие в зале вставали, когда входил Сталин. Однажды Черчилль, не желая противоречить собственным принципам, дал себе слово не вставать при появлении вождя, но едва тот вошел, словно "неведомая сила подбросила Черчилля из кресла", и он вытянулся перед Сталиным по стойке смирно. Многие утверждают, что дело здесь больше в генетической памяти, спица тоталитарного сознания глубоко вошла в менталитет народа в процессе муштрования народа Иосифом Виссарионовичем.
«Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. Поверхностная мода нашего времени трактует царский режим как слепую, испорченную, неумелую тиранию. Но обозрение тридцати месяцев его борьбы с Германией и Австрией должно было внести поправки в эти смутные представления. Мы можем измерить силу Российской империи по тем ударам, которые она перенесла, тем катастрофам, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, по тому восстановлению, которого она добилась.» Уинстон Черчилль в своих, зачастую полярных высказывания в адрес России, всё же не мог сдержать искреннее восхищение великой державой и её народом: «Русские могут казаться недалекими, нахальными или даже глупыми людьми, но остается только молиться тем, кто встанет у них на пути».
По неподтвержденной легенде, излюбленными марками алкоголя Черчилля были «Hine» и советский «Двин», и долгожитель ежедневно выпивал почти целую бутылку коньяка. Однажды Черчилль обратил внимание на измененный вкус любимого «Двина», о чем незамедлительно сообщил Сталину. Выяснилось, что коньяковед и заслуженный инженер Маргад Седракян, занимавшийся купажом этой марки, был сослан в Сибирь. После заявленных британским политиком претензий об изменениях вкусовых качеств «нового коньяка», Седракяна не только вернули, но и восстановили в партии, а впоследствии присвоили звание Героя Социалистического Труда, а Черчилль продолжил получать любимый напиток.
По заверениям Уткина А. И., российского историка и политолога, Уинстон Черчилль отличался любовью к чтению, в том числе русской литературы. В чести у британского политического деятеля, например, был И. А. Гончаров, в частности роман «Обломов». Считается даже, что образ «обломовщины» если и не накладывался на личность Черчилля, то, по меньшей мере, был ему близок и понятен. Не стоит забывать, что речь идет не только о политическом деятеле с активной, пусть и с признаками сибаритства, жизненной позицией, но и писателе, издавшем пятьдесят шесть книг, самом оплачиваемом журналисте своего времени и лауреате Нобелевской премии по литературе.
Источник:
© Русская Семерка
