По мере того, как Красная армия одолевала вермахт, накапливались германские пленные. В СССР для них создали более 200 лагерей, в которых трудились, по разным данным, от 3 до 3,8 млн военнопленных и интернированных военнослужащих гитлеровской коалиции. Ключевой принцип их содержания был простой — «кто не работает, тот не ест». Но питание в первые два-три года было скудное (в СССР был голод, и недоедали сами русские), в 1946 г. в рацион включили даже траву.
Зато работы было много: немцы строили дома, аэропорты и вокзалы, дороги, работали в нефтяной промышленности, в добывающей отрасли, на шахтах и у станка, на лесозаготовках и в металлургии. Они все делали под надзором — и трудились, и жили. Как это всегда и бывает в подобных ситуациях, многие пленные изыскивали разные возможности избежать наиболее тяжелой работы и получить как можно больше еды, курева, выпивки, денег и т.п.
Так, по опубликованным И. Пыхаловым воспоминаниям эсэсовца, в одном случае пленные переносили кирпичи — брали по два под руку и тащили. Но один брал не четыре, а только по два кирпича. Когда надзиратели спросили его, почему это он берет лишь по два, пленный ответил, что все остальные ленивые и просто не хотят ходить по два раза. Как ни странно, пленного не наказали.
По воспоминаниям немецкого унтер-офицера Ханса Беккера, плененного после Курской битвы (и пробывшего в СССР до освобождения в 1950 г.), способов избежать каторжного труда было множество. В книге «На войне и в плену...» (М., 2012) Беккер описывает, как это делал он и другие оказавшиеся с ним рядом немцы. Не все советские надзиратели были профессиональными лагерными охранниками. Нередко пленных оставляли на попечение шоферов, ремесленников или других рабочих, чтобы немцы помогали им работать. Тогда можно было понаблюдать за таким надзирателем, изучить его психологические слабости и использовать их в разных целях.
У Беккера первым надзирателем был русский шофер Николай. Благодаря доверчивости и доброте Николая (который даже позволял немцам звать его просто Колей) пленники воровали часть грузов, например, еду. Кроме того, Коля оказался пьяницей, а когда понял, что немцы могут водить автомобиль, стал выпивать и позволять им управлять машиной. Вели себя немцы хорошо, и Коля стал им доверять. Беспечно выпивая, надзиратель время от времени оставлял пленных одних, так как «похоже, не верил, что мы попытаемся сбежать».
Дело было недалеко от фронта, и, конечно, пленники не преминули при первой возможности обмануть доверие русского надсмотрщика. Машину, которую им доверили, они угнали и рванули к линии фронта. В тот раз Беккеру повезло — со своим «камерадом» Вальтером они добрались до немецких позиций. Но меньше чем через год, когда вермахт отступал на запад, его снова взяли в плен. И в этот раз уже сбежать не получилось — пленных отправили в глубокий тыл, работать в лагерях военнопленных для восстановления разрушенной немцами экономики СССР.
Лагерь — это система, организованная ради подавления заключенных при помощи власти надзирателей. Чаще всего сами охранники обманывали пленных, извлекая из их труда личную выгоду: например, завышали планы на лесозаготовках, чтобы излишек сверх действительно установленной нормы просто продать; или продавали часть предназначенных для пленных продуктов. Но как пишет Беккер, в лагерях были возможности схитрить и у пленных. Там, где дисциплина охранников была недостаточно строгой, пленники незаметно отлучались из лагеря, чтобы добыть что-то съестное или табак в соседних селениях, а то и украсть на полях (например, накопать картошки).
Но на обмане устойчивое длительное благополучие устроить не получалось. В конце концов пленные и надзиратели в большинстве случаев приходили к своего рода сговору — пленные работали на совесть и при случае помогали охранникам, а надзиратели смягчали режим содержания и смотрели сквозь пальцы на мелкие нарушения немцев. Так было до самого конца в 1955 г., когда последние немецкие пленные были отправлены из СССР к себе домой.
Источник:
© Русская Семерка
