Европейский союз часто воспринимается как тихая гавань в современном бурлящем мире. Действительно, наднациональное образование выступает своего рода гарантом мира в Старом Свете, который в идеале устраняет все конфликты в зародыше. Но мир, похоже, не всегда такой прочный, как кажется.
Исторически Европа – целый сгусток противоречий: этнических, социальных, политических и многих других – сила которых приутихла после Второй мировой войны, но не исчезла навсегда. Какие «разломы» этого континентального монолита существуют в настоящее время?
Вопрос территории
Сегодня в Евросоюзе есть ряд открытых или тлеющих конфликтов между странами-участницами. Самая очевидная причина для них – территориальные претензии. В ЕС практически нет ни одной страны, у которой не было бы трений с соседями по поводу границ. Между Италией и Австрией периодически обостряется конфликт по поводу Южного Тироля. У Германии и Нидерландов есть разногласия по поводу спорной демаркации водной границы в бухте Долларт между Восточной Фландрией и областью Гронинген.
Между Швейцарией, Австрией и Германией все еще сохраняется напряженность по поводу границ в Боденском озере. До сих пор это единственная территория в Европе, где отсутствуют даже формальные рубежи. Не менее запутанные истории есть в Восточной Европе: свои разборки продолжаются между Венгрией и Словакией, Хорватией и Словенией, а также Сербией и Северной Македонией.
Монблан, Гибралтар, Эгейское море, Оливенса, Залив Лох-Фойд – все это потенциальные горячие точки. История показывает, что даже такие, казалось бы, несущественные вопросы могут приводить к вооруженным конфликтам. С другой стороны, далеко не все противоречия способны привести к нелюбви между странами и их жителями.
Вопрос этноса
Другое дело – этнические и национальные конфликты. Европа на протяжении длительного времени была регионом таких противоборств, и большинство из них в значительной части корнями уходят в историческое прошлое.
Например, примерно каждый третий француз если не ненавидит, то очень плохо относится к англичанам. Французов, в свою очередь, крайне недолюбливают итальянцы. И наоборот. Франция, как более мощная лучше организованная страна, с пренебрежением и высокомерием относится к своему южному соседу. Даже те периоды, когда Рим был в зените своей славы, сегодня подвергаются насмешке в «Приключениях Астерикса» — отважного галла, который дразнит и «показывает нос» пришедшим с юга агрессорам.
А вот в Германии подобные чувства к англичанам испытывает лишь примерно каждый седьмой. Зато самих немцев, в свою очередь, совсем не жалуют австрийцы. Они всячески конкурируют и подчеркивают свою самобытность.
Взаимная нелюбовь европейских народов уходит корнями еще в эпоху Древнего мира. Она может выражаться в раздражении к привычкам или чертам характера, но главная причина, естественно, кроется во многовековых распрях. И все потому, что формирование первых государств в Европе после падения Рима происходило не по национальному принципу, а благодаря военно-захватнической политике.
Вопрос социальный
Понятно, что за столетия близкого соседства отношения между странами Европы наполнялись новыми «страницами». Так, благодаря возросшей внутригосударственной и международной мобильности при взаимодействии друг с другом люди стали обращать внимание на существование не только этнических, но и социальных различий. С развитием общества граждане одного государства стали идентифицировать себя не только с каким-либо социальным классом или территориальной общностью, но и с конкретным этносом, имеющим уникальный набор характеристик и ограниченный спектр возможностей для экономической активности, культурной самореализации и прочего.
Более того, новые «разломы» появились уже после образования Евросоюза и даже скорее вследствие его роста. Так, внутри организации сегодня наметился «бунт Восточной Европы», заключающийся в принятии странами бывшего социалистического блока решений, противоречащих «общеевропейской линии».
Во второй половине 2000-х годов ЕС пополнили Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Словакия, Чехия, а также прибалтийские республики. Все они испытывали большие надежды на то, что прогрессивные европейские нормы поднимут внутренний уровень жизни. Однако за 15 лет поравняться с государствами Западной Европы им так и не удалось, а проевропейские, либеральные взгляды сменились консервативными.
Так, в Венгрии начало эры евроскептицизма ознаменовалось вторым премьерством лидера партии ФИДЕС Виктора Орбана, которое началось с 2010 года. В 2013 году он продавил изменения в конституцию страны, в которых подчеркивалась ценность традиционной семьи, ЛГБТ*-браки были выведены из права, ужесточался госконтроль над судебной системой и банками, право освещать выборы получали только государственные СМИ.
В Польше евроскептики пришли к власти в 2015 году. Практически сразу они инициировали реформу Конституционного суда, заполнив единомышленниками часть вакансий в нем и ужесточив требования к принятию решений, объединили посты генпрокурора и главы Минюста, расширили полномочия силовых структур.
Затем изменения дополнили запрет абортов даже при врожденных патологиях, последовательная защита традиционно католической Польшей института семьи с запретом пропаганды ЛГБТ-отношений и усыновления гомосексуалистами детей
Такие действия, естественно, не устраивают Брюссель, однако реальных рычагов воздействия, кроме точечных ограничений и лишения финансирования, на бунтарей у него нет. Бунт же в Восточной Европе продолжает нарастать: в июле правые партии Австрии, Бельгии, Болгарии, Греции, Нидерландов, Дании, Испании, Италии, Литвы, Румынии, Финляндии, Франции и Эстонии подписали Совместную декларацию о будущем Евросоюза. В ней они предложили закрепить суверенитет стран сообщества, снизить зависимость от евробюрократии, а также защитить в Европе традиционные ценности. Но понравится ли смысл этой декларации избирателям не только правых партий – вот в чем вопрос.
* - признана в РФ экстремистской террористической организацией
Источник:
© Русская Семерка
