Великая Отечественная война была одним из самых критических моментов в истории страны. Речь тогда шла непосредственно о жизнях многих миллионов граждан Советского Союза. Поэтому на защиту родины поднялись самые разные люди. В том числе, в армию начали призывать и тех граждан, которые на тот момент находились в местах лишения свободы.
Каких заключенных брали на фронт
Летом и осенью 1941 года нарком Лаврентий Берия и Президиум Верховного Совета СССР по трижды принимали указы об амнистии осужденных, которые находились в системе ГУЛАГа. Согласно этим указам, не менее 750 000 заключенных были направлены прямо из лагерей на курсы молодого бойца, затем – их ждал фронт.
Количество бывших заключенных, отправленных на передовую, составляло почти 52 дивизии. В начале 1942 года был принят четвертый указ, который отправил на фронт 157 000 бывших заключенных, из которых 10% были распределены в штрафные роты, а остальные - в обычные линейные части. Итого на фронт попало около 975 000 зэков.
В армию, правда, принимали далеко не всех: приемные комиссии “отбраковывали” тех зэков, которые сидели по политическим статьями, относились к “врагами народа”, либо были совсем уж закоренелыми преступниками. Последние, правда, и сами не рвались защищать СССР. Против такой модели поведения выступал неписаный воровской кодекс, запрещавший профессиональным преступникам сотрудничать с государством. Большая часть заключенных, попавших на фронта Великой Отечественной войны, была осуждена за совершение банальных бытовых преступлений.
В 1944 году на фронте начали появляться заключенные, которые желали кровью искупить свои проступки, принимая участие в боевых действиях. Им казалось, что даже на фронте жизнь проще, чем за колючей проволокой. Ведь в ГУЛАГе рабочий день мог длиться до 16 часов.
Отношение к заключенным на фронте
Транспортировкой зэков на фронт занимались специальные конвойные группы, которые, впрочем, порой довольно халатно относились к своим обязанностям. Старший офицерский состав держался со вчерашними заключенными подчеркнуто вежливо, но строго. Зэкам сразу же объявлялось, что пленных штрафников не бывает, а в случае попытки дезертирства они будут расстреляны своими же сослуживцами. Традиционными наркомовскими ста граммами перед боем их тоже обделили. Если заключенные признавались негодными для службы, то их отправляли обратно, в места лишения свободы.
Вспоминающий свою службу бывший командир штрафной роты, Ефим Гольбрайх, сообщал, что его подразделение состояло из различных категорий солдат, включая бандитов, уголовников, дезертиров, воров и людей, которые по его мнению были несправедливо осуждены. Смертность в таких подразделениях была очень высокой.
Одним из таких солдат был техник-интендант Прохор Путря, который был осужден за незаконную продажу древесины. Несмотря на свой солидный возраст - ему было 47 лет на момент отправки на фронт - он сумел пережить войну и, впоследствии, был полностью реабилитирован.
Судимость могла быть снята по следующим основаниям: если штрафник погибал, тогда его имя считалось очищенным; после ранения бойца военный прокурор мог подать ходатайство о снятии судимости; при истечении срока судимости; за проявление мужества и героизма.
Однако правила действовали не всегда: иногда бойцы оставались в штрафроте после подвига, а командир штрафчасти имел право добавить срок или расстрелять за преступление.
Известно, что штрафники, в целом, очень отважно воевали. Их отличала особая непримиримая жестокость к врагу.
Источник:
© Русская Семерка
