18/04/20

Каких репрессированных граждан СССР так и не реабилитировали

Процесс реабилитации осужденных в период с 20-х до начала 50-х годов начался сразу после смерти Сталина. По указу «Об амнистии» 1953 года Верховного Совета СССР было выпущено на свободу до полутора миллионов человек.
Массовая юридическая реабилитация началась с 1961 года. Тогда за отсутствием состава преступления были реабилитированы 737 182 человека, с 1962 по 1983 год были реабилитированы 157 055 человек. Процесс реабилитации был возобновлен в конце 80-х. Тогда были реабилитированы почти все репрессированные деятели ВКП(б), и многие из тех, кто был объявлен «классовым врагом». В 1988-89 годах были пересмотрены дела на 856 582 человека, по ним реабилитировано 844 740 человек. И, наконец, в 1991 году был подписан «Закон о реабилитации жертв политических репрессий». С момента начала действия этого закона и по 22015 год было реабилитировано более 3,7 миллиона человек. И тем не менее, даже при такой масштабной работе, заключающейся в пересмотре миллионов дел, отнюдь не все репрессированные были признаны невиновными. Кто же так и не получил реабилитации? Закон 1991 года запрещает реабилитировать тех, кто сам участвовал в репрессиях.

Генрих Григорьевич Ягода

С 1934 по 1936 год он занимал пост наркома внутренних дел СССР. Именно под руководством Ягоды был создан ГУЛАГ. Он же начал строительство Беломоро-Балтийского канала силами заключенных. Он официально носил титул «первого инициатора, организатора и идейного руководителя социалистической индустрии тайги и Севера». Созданная им машина перемолола в итоге и его самого: в 1937 году он был арестован, а через год расстрелян. Ягоду обвиняли в совершении «антигосударственных и уголовных преступлений», в «связях с Троцким, Бухариным и Рыковым, организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД, подготовке покушения на Сталина и Ежова, подготовке государственного переворота и интервенции».

Николай Иванович Ежов

Этот человек, как известно, возглавлял народный комиссариат внутренних дел с 1936 по 1938 год. Это ему принадлежит сомнительная честь организатора репрессий 1937-38 года, известных, как «большой террор». В народе эти репрессии получили название «ежовщина». В 1939 году он был арестован, а в 1940 -- расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота и шпионажа в пользу пяти иностранных разведок.

Лаврентий Павлович Берия

С 1941 года Лаврентий Берия – генеральный секретарь госбезопасности. Берия – «правая рука Сталина», человек из ближайшего окружения «отца народов», стал для многих поколений советских людей едва ли не символом сталинских репрессий, несмотря даже на то, что в период «большого террора» на посту наркома внутренних дел был отнюдь не Берия. Лаврентия Павловича не обошла судьба его предшественников, он так же стал жертвой запущенного в начале 30-х маховика арестов и казней по странным обвинениям. Берия был арестован в 1953 году, признан виновным в шпионаже и заговоре с целью захвата власти, и расстрелян.

Деканозов, Мешик, Влодзимирский, Меркулов

Это люди из ближайшего окружения Берии, чекисты, активные участники сталинских репрессий. И Владимир Георгиевич Деканозов, и Павел Яковлевич Мешик, и Лев Емельянович Владзимирский, и Всеволод Николаевич Меркулов были арестованы по делу Берии, признаны виновными в шпионаже с целью захвата власти и расстреляны в 1953 году.

Юридический казус

Специалисты говорят: в том, что касается этих и других им подобных лиц, имеет место некий юридический казус. Очевидно, что ни Ягода, ни Ежов, ни Берия, ни его приспешники, не совершали тех преступлений,которые были им инкриминированы. Не были они шпионами бесчисленных иностранных разведок и на захват власти в стране никто из них не покушался. Однако, комиссия по реабилитации отказалась признать этих людей невиновными. Основанием для отказа стало указание на то, что они сами являлись организаторами массовых репрессий, а потому не могут считаться их жертвами. С точки зрения юриспруденции, может быть, имеет место некая неточность формулировки, во всяком случае, есть юристы, которые на этом настаивают. Однако, если по-справедливости, то все верно.