Представьте голодный Петроград 1922 года. Город в руинах гражданской войны, нэп только начинается. На улицах — очереди за хлебом, спекулянты в шубах, а по ночам — страх. И вдруг врывается он: молодой, дерзкий, с маузером в руке. "Всем сохранять спокойствие! Это Лёнька Пантелеев!" — и квартира нэпмана пуста.
Настоящее имя — Леонид Пантёлкин, 1902 года рождения, из Тихвина. В 17 лет — в Красной армии, бил Юденича. Потом — в ЧК, обыскивал, арестовывал. Знал систему изнутри. В январе 1922-го уволили — то ли сократили, то ли за "тёмные дела". И вот бывший чекист стал королём бандитов.
Налёты, от которых город замирал
Банда — шесть человек: бывшие чекисты, воры вроде Мишки Корявого и Сашки-пана. Работали как по часам. Врывались в квартиры, рестораны, на улицы. Раздевали до белья, забирали золото, шубы, деньги. Сопротивление — выстрел. За год — десятки убийств, 20–30 крупных дел.
Петроград дрожал. На стенах мелом: "До 10 вечера шуба ваша, после — наша". Нэпманы прятали ценности, милиция в панике. Лёнька дважды попадался. Осенью 1922-го — в "Кресты". Подкупил надзирателя, перепилил решётку — и свобода. В ноябре снова арест — и опять побег. Легенда росла.
Конец на Лиговке
13 февраля 1923 года оперативники нагрянули в малину на Можайской. Перестрелка в дыму. Пантелеев ранен в голову, умер в больнице. Труп выставили в морге — тысячи пришли посмотреть: правда ли мертв?
Голову отрезали для исследований — Бехтерев искал "преступный мозг". Экспонат хранился в музее, потом пропал. Пособников расстреляли. Бандитизм в городе затих.
Загадка клада, которая манит до сих пор
При смерти у него нашли копейки. А где награбленное? Тысячи золотом, бриллианты, шубы от нэпманов. Слухи разлетелись мгновенно: Лёнька копил на побег в Эстонию. Клад оценивали в 150 тысяч долларов (около 3 млн сегодняшних долларов) — баснословные деньги для тех времён. Золото, царские монеты, ювелирка. Часть — от налётов, часть — якобы ещё из чекистских обысков.
Искали везде: подвалы Лиговки и Гороховой улицы, где были малины банды. Катакомбы под Александро-Невской лаврой. Старые дома на Можайской. Диггеры и кладоискатели рыли десятилетиями — находили бутылки из-под спиртного, обрывки газет 1920-х, съеденные молью шубы, патефоны, статуэтки. Даже воровские инструменты и оружие. Но золота — ни следа.
Логика подсказывает: клад должен быть компактным — чтобы в любой момент схватить и бежать. Не громоздкий сундук, а мешок или чемодан с драгоценностями.
Миф, который живёт век
Большинство историков уверены: клада не существовало. Лёнька тратил всё на широкую ногу — рестораны, женщины, взятки охране. Жизнь в розыске жрёт деньги: новые квартиры, документы, оружие.
Но легенда не умирает. Народ видел в нём "Робин Гуда" — грабил богатых спекулянтов, а бедных якобы не трогал (хотя это ложь). Песни в шансоне, фильмы, байки — всё подпитывает миф. Клад Лёньки стал одной из петербургских тайн, как сокровища Екатерины или Кшесинской. И кто знает — может, когда-нибудь в старом подвале блеснёт золото...
