Россия всегда стремилась к контролю над черноморскими проливами — Босфором и Дарданеллами. Это было целью ряда русско-турецких войн и Первой мировой. Пожалуй ближе других к решению этого вопроса подошел Сталин в финале Великой Отечественной. Тогда Москва выдвинула Турции жесткие требования: пересмотр международной Конвенции Монтре 1936 года, создание совместной системы управления Босфором и Дарданеллами и размещение советской военно-морской базы в зоне проливов.
Между молотом и наковальней
Геополитическая ценность проливов, соединяющих Черное и Средиземное моря, всегда была огромной — ведь они, по сути, делали Черное море внутренним. Турция, исторически контролирующая эти «морские ворота», в 1936 году закрепила свои права Конвенцией Монтре. Однако в годы войны ее позиция вызывала в Москве раздражение. После падения Франции в 1940 году Анкара сблизилась с Германией и под видом торговых судов стала пропускать через проливы военные корабли стран «Оси». Это было прямым нарушением вышеупомянутой Конвенции и серьезной угрозой советскому побережью. К 1943 году, когда турки сосредоточили у границ СССР на Кавказе крупную группировку войск, а в Анкаре заговорили о «защите тюркских народов» в Советском Союзе, отношения достигли точки кипения. Москве пришлось снимать с фронта целые армии и перебрасывать их на Кавказ, чтобы подстраховаться от возможного вторжения.
Амбиции и реалии
Естественно, когда победа забрезжила уже не где-то на отдалении, а буквально была в руках, Москва решила не прощать турецкой дерзости. Вскоре советские претензии оформились в конкретные планы. Как свидетельствуют архивные данные и воспоминания разведчиков на высшем уровне в Кремле обсуждались два очень важных вопроса. Во-первых, территориальный. Речь шла о возвращении земель, входивших ранее в состав Российской империи (прежде всего Карской области) и потерянных в результате Первой мировой. Их планировалось включить в состав Армянской ССР. Также речь шла и о военном контроле над проливами. Фактический переход Босфора и Дарданелл под юрисдикцию СССР превратил бы Черное море и его советское побережье в неприступную «крепость» и открыл бы беспрепятственный выход в Средиземноморье.
Впрочем, существовали немалые сомнения, что Турция не пойдет на выполнение ультиматума без боя. Поэтому в Москве даже разрабатывали военные операции по быстрому разгрому Турции и захвату проливов с территории Ирана или Болгарии. Однако реализация этих планов требовала огромных ресурсов в момент, когда все силы были брошены на штурм Берлина.
Дипломатическая битва
Осознавая риски прямого конфликта, СССР попытался добиться своего дипломатически. На Тегеранской (1943) и Ялтинской (1945) конференциях союзники в принципе соглашались с необходимостью пересмотра режима проливов. Но по мере охлаждения отношений между бывшими соратниками по антигитлеровской коалиции позиция Запада изменилась кардинально.
Турция, почувствовав поначалу негласную поддержку Лондона и Вашингтона, отвергла ультиматум Вячеслава Молотова о создании совместной базы в Мраморном море. В знаменитой Фултонской речи в марте 1946 года Уинстон Черчилль прямо сказал о советском давлении на Анкару как на угрозу миру. По мнению некоторых историков, жесткая линия СССР в отношении Турции даже спровоцировала США на подготовку планов ядерного удара по Советскому Союзу. Это в конце концов заставило Кремль отступить.
Новый мировой порядок
Отказ от силового сценария и дипломатическое поражение Москвы в «турецком вопросе» позволили Турции чувствовать себя в безопасности. К тому же Анкара получила масштабную помощь по «плану Маршалла». А в 1952 году страна вступила в НАТО, разместив на своей территории американские военные базы, что кардинально изменило стратегический баланс в регионе.
После смерти Сталина новый советский лидер Никита Хрущев в 1953 году официально отказался от всех претензий к Турции, позже публично критикуя сталинскую политику как «глупость», оттолкнувшую потенциального союзника.
Историческая развилка
Ну а что, если бы все пошло по сценарию Кремля? Контроль над проливами мог кардинально изменить геополитику ХХ века. СССР стал бы доминирующей средиземноморской державой, получив возможность прямого проецирования силы на Ближний Восток и в Северную Африку, где также рассматривался вопрос о советской опеке над частью Ливии. Без турецкого плацдарма НАТО был бы существенно ослаблен на южном фланге, а Карибский кризис, вызванный в том числе размещением американских ракет в Турции, возможно, никогда бы не произошел.
