Купил девственницу: чем занимался Казанова в России

Авантюрист XVIII века Джакомо Казанова вошёл в историю как неутомимый соблазнитель женщин. В 1765-1766 годах «любвеобильный» венецианец побывал в России, о чём подробно поведал в мемуарах. Многие эпизоды этого путешествия выглядят весьма неприглядно.

Приключения мошенника

Когда Казанова отправился в Россию, ему было уже 40 лет. Авантюрист выехал из Пруссии на восток, чтобы поправить финансовые дела. Несмотря на то, что за душой у Казановы оставались сущие гроши, он изображал из себя «знатного господина», для чего нанял четырёхместную карету. Жители России не смогли распознать мошенника, и очень скоро дела итальянца пошли в гору, хотя он не ударил даже палец о палец. Побывав на балу у жены герцога Бирона в Митаве, Казанова сумел заручиться рекомендательными письмами. А по прибытии в Ригу он получил в подарок от курляндского принца Карла Бирона 400 талеров.

В дальнейшем венецианский путешественник также мало в чём нуждался. В Петербурге плута, опять же, по чужой рекомендации, принял генерал Петр Мелиссино, имевший репутацию развратника и масона. У него Казанова постоянно бывал на ужинах. Принимали итальянца и в Москве, где он свободно сидел за столами у богачей. Казанова описал оргии, которыми порой заканчивались великосветские вечера в России.

Впечатления от России

Несмотря на гостеприимство российских вельмож, Казанова поместил в воспоминаниях много негативных отзывов и откровенных выдумок о России. Например, Санкт-Петербург он охарактеризовал как «поселение дикарей, перенесённое в европейский город». В северной столице России, по описанию мемуариста, почти каждое утро стоит ненастная погода – дождь, ветер или снег.
Казанова уверял, что в России общераспространён немецкий язык, на русском же якобы говорит исключительно «чернь». Русский язык венецианец называл «тарабарщиной», «бычачьим языком» и «чисто татарским наречием».

«Русский язык <…>, – писал Казанова, – есть не что иное, как говор, почти первобытный, сложившийся в глубине востока».

В этих резких отзывах проглядывает лингвистическое невежество самого Казановы.
Путешественник отмечал бедность сельской местности по сравнению даже с самыми захудалыми европейскими деревушками. По словам Казановы, русские селения XVIII века состояли сплошь из лачуг и хлевов, «где нечистота является наименьшим неудобством». Подмечал автор за русскими и пороки: обжорство, чрезмерное пьянство и склонность к суевериям.

«Отношения полов поставлены навыворот»

Казанова, конечно, не был бы Казановой, если бы не пытался волочиться за русскими женщинами, которых называл «татарскими красотками». Это было выгодно, ведь в эпоху Екатерины II женщины занимали высокие позиции в обществе.
«Кажется, Россия есть страна, где отношения обоих полов поставлены совершенно навыворот: женщины тут стоят во главе правления, председательствуют в учёных учреждениях, заведуют государственной администрацией и высшею политикой», – утверждал Казанова.

В Москве знатные дамы, по словам венецианца, при первом же знакомстве подставляли ему «ротик для поцелуя». Однако, в отличие от других частей Европы, в России Казанова не нашёл любовниц в высшем свете. Интерес к нему проявил лишь дворянин-гей – Пётр Лунин, будущий генерал-лейтенант.

Сама императрица Екатерина II, с которой Казанове довелось беседовать четыре раза, чарам венецианского ловеласа не поддалась. Приезжий пытался заинтересовать царицу идеей государственной лотереи и проектом реформы календаря, но потерпел неудачу.

Покупка девочки

Выходец из Европы, где крестьяне давно уже были лично свободными, не счёл зазорным в личных целях воспользоваться худшими проявлениями крепостного права в России.

При посредничестве гвардейского офицера Степана Зиновьева Казанова купил под Екатерингофом «хорошенькую» тринадцатилетнюю крестьянскую девочку. Покупка обошлась ему в сто рублей. Настоящее имя девочки было Луша или Нюра, но итальянец назвал её Заирой в честь героини одного из произведений Вольтера.

Как отмечал в XIX веке переводчик Дмитрий Рябинин, история с крестьянкой не совсем правдоподобна. Казанова действительно мог купить крепостную девочку у помещика, но Заиру, по словам мемуариста, продал «в служанки» её собственный отец. Если сделка действительно имела место, то она являлась нарушением закона. Крепостных в России дозволялось иметь исключительно дворянам. Казанова же, несмотря на дружбу с представителями европейского высшего света, был не более чем сыном венецианского актёра, то есть, по российским сословным меркам, мещанином. Формально крестьянку отдали в услужение по контракту. Фактически же это было продажей в рабство: «Девочка спряталась в углу и глядела на нас с тоскливым выражением испуга, как горлица, попадающая на зуб волку».

Итальянский пройдоха не стал для «Заирочки» милосердным хозяином – по его собственному признанию, он несколько раз «поколачивал её палкой». Казанова оправдывал это тем, что в России с «рабами» якобы нельзя было обращаться иначе, как с помощью «колотушек». Примечательно, что отношения зрелого мужчины с девочкой-подростком мало кого волновали.

«Мне было очень приятно, что никто не хлопотал разведывать, точно ли она моя воспитанница или просто любовница и служанка», – признавался Казанова. За подобную аморальную «практическую философию» русские даже удостоились похвалы европейского распутника.

Если верить Казанове, со временем Заира стала дорожить связью с ним. Когда венецианец загулял в трактире, его любовница устроила сцену ревности, запустив в него бутылкой и попытавшись расцарапать лицо. Казанова привязался к черноволосой «ожившей статуе Психеи». Он держал при себе Заиру до самого отъезда из России. Итальянец даже подумывал взять её с собой в Европу. Однако отказался от этой идеи, по его словам, чтобы самому не стать «рабом» девушки, обладавшей и умом, и красотой. К тому же у русской крестьянки нашёлся недостаток: она слишком верила в гадания на картах.

В конце концов, Казанова вернул Заиру в дом её отца. Если девочка смирилась с положением наложницы, то знание итальянского языка даже сослужило ей службу. При содействии Казановы Заира оказалась при другом петербургском итальянце, архитекторе Антонио Ринальди, и тот, по словам мемуариста, «обошёлся с ней как нельзя лучше». Есть даже версия, что Ринальди женился на Заире. Предположительно, бывшая служанка Казановы прожила у немолодого архитектора около 30 лет (Ринальди умер в 1794 году в Риме).