На зоне уважаемых гражданских профессий нет, поскольку вкалывать на главкума (государство) по воровским понятиям западло в принципе. Есть только менее презираемые профессиональные занятия, да и то, если они прямо или косвенно не связаны с работой «на ментовку».
Рабочие лошадки тюрем и зон
«Спецов», лагерную обслугу, представители которой устраиваются завхозами, библиотекарями, фотографами и поварами, на зонах называют «козлами». «Козлом» может быть и зек с несколькими ходками, но этот статус не меняется. По понятиям «козлу» «мужиком» уже не стать. За сотрудничество с администрацией лагерный актив презираем ворами, и ни о каком уважении к их тюремным должностям не может быть и речи. Не стремятся попасть на подобные блатные работы и «мужики», составляющие фундамент любой тюрьмы или колонии.
Впрочем, в последнее время воровские понятия, по которым подобная иерархическая градация и связанное с нею отношение к представителям тех или иных тюремных мастей, строго соблюдаются далеко не во всех российских местах лишения свободы (МЛС).
Благосостояние зоны (во многом и воровское тоже) держится именно на «мужиках»: они занимают основную часть производственных должностей на промках (промышленно-производственных объектах, имеющихся при каждом МЛС). Это трудяги, которые не примыкают ни к блатным, ни к «козлам». Чаще всего зонное производство не требует от новичка какой-либо квалификации или предварительной спецподготовки на гражданке (экс-глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский, к примеру, в колонии довольно быстро научился шить варежки).
Умения можно монетизировать
Тем не менее определенные профессиональные навыки, полученные на свободе, в заключении все же могут оказаться ценными для самого зека. Как говорили опытные сидельцы еще со времен ГУЛАГа, «на воле надо получить такую профессию, чтобы потом в лагере сиделось легче». Умение играть на музыкальных инструментах может пригодиться, если в клубе МЛС есть ансамбль (группа). Репетировать в клубе, участвовать в межзоновских конкурсах (или даже во всероссийских, как «Калина красная») все лучше, чем, к примеру, пилить доски в слесарке или горбатиться на птичнике в подсобном хозяйстве.
Резчики, живописцы, скульпторы, искусные кузнецы – всем им найдется на зоне занятие. К юристам (адвокатам, юрисконсультам) в заключении отношение двойственное: все-таки на воле работали на главкума. Но при благоприятном стечении обстоятельств каждый из таких зеков тоже может заработать у нуждающихся в помощи осужденных пару пачек сигарет (чая, другой тюремной валюты) за толково составленную жалобу, иск в суд или иную бумагу правового характера.
Вор – самый почитаемый профессионал
«Профессиональный преступник» – давно устоявшееся определение для тех, кто в жизни никогда не работал, а существовал по принципу «украл – выпил – в тюрьму». Поэтому если и уважают в заключении какие-то профессии, то такие, которые связаны именно с профессиональной преступностью.
Преступник-профессионал, рецидивист нередко более развит и подкован, чем рядовой сотрудник тюрьмы (колонии). К примеру, карманник экстра-класса (марвихер) – это штучный специалист с железной нервной системой, обладающий артистичностью, знанием психологии, мгновенной и точной реакцией. Такого вора в законе в фильме «Место встречи изменить нельзя» сыграл Евгений Евстигнеев - персонаж Ручечник.
Элита преступного мира – каталы, имеющие немалый доход от карточного бизнеса. Существует масса подвидов катал, но принцип их работы всегда один – обман лохов любыми доступными картежнику способами. В тюрьме каталы не оставляют своего занятия и являются грозой новичков, по незнанию соглашающихся на игру.
Но главная и самая уважаемая «профессия» в тюрьме, по понятиям, – вор в законе. Хотя, в сущности, это социально-воровской статус. Однако почивать на лаврах вор-законник не должен: по кодексу воровской чести ему положено время от времени за что-то садиться в тюрьму. То есть на дело вор в законе все-таки периодически ходит.
«Доски пилят» в столярке, а в «слесарке» работают с металлом.На зоне увважают нарядчика, потому что это, как правило, высокообразованный специалист. Помню один мой знакомый, главбух хлебозавода, почти все 12 лет (за хищение в особо крупном размере) пробыл нарядчиком в колонии.В ней он был самым авторитетным сидельцем с кучей различных поблажек от администрации. Главное в характеристике контингента и порядках в зонах связано с раздельным содержании осужденных. Воровские традиции культивировали в строгих зонах, где отбывали срок рецидивисты. На общем и усиленном сидели совершившие преступления впервые. Откуда там взяться «воровским» традициям и понятиям? На особом режиме вообще смешно говорить о каких-то воровских традициях, вы понимаете почему? Достоверно писать на эти темы могут только представители администрации исправучреждений.
Ваш знакомый, был все 12 лет главным козлом и если и был самым авторитетным сидельцем, то среди себе же подобных козлов. Так как сотрудничество с администрацией, для порядочного сидельца не приемлимо и является как тяжкий грех. Одним словом, хоз бык ваш знакомый, для которого не место среди порядочных арестантов.
Истину вещаешь. Баба — дура. Ушами любит.
Андрей прав.
Хотя….. Смотря что за зона, смотря что за время. 10 лет назад? 20? 30? Сейчас?
Все меняется, все становится с ног на голову)
Р.S. На общих и усиленных режимах тоже в тюрьму играли будь здоров! Традиции живут!)
Говорят воришек при приезде в зону профилактически бьют один час. Непрерывно. Потом когда они полностью синие обучение можно продолжить или они забывают свои понты и начинают «сотрудничать с администрацией». В этом есть огромный смысл. Для воров петенциарное учереждение следует в идеале сделать местом куда им не хочется возвращаться. Что противоречит общему тренду на улучшение условий содержания. Выход из этого противоречия — именно физическое воздействие.
Мне кажется самые авторитетные — те у кого деньги. Т.е. кто-то вроде Ходорковского.