«Немцы пьют кровь пленных» и другие «перегибы» советской пропаганды

Одним из немногих доступных красноармейцу на Великой Отечественной войне источников информации (и одновременно развлечением) были фронтовые газеты. Стремясь возбудить ненависть к врагу, советские пропагандисты порой пользовались такими «грязными» средствами, которыми побрезговал бы и доктор Геббельс.

Письмо Кенинга

27 октября 1942 года читатели газеты «Боевой путь», распространявшейся на Карельском фронте, обнаружили на одной из страниц анонимную заметку под заголовком «Немцы режут пленных и пьют их кровь». Она была опубликована под рубрикой «В помощь агитатору» и, предположительно, являлась перепечаткой из какого-то центрального издания. Автор приводил большой отрывок из неотправленного письма к жене немецкого солдата Пауля Кенинга, погибшего на Сталинградском фронте.

В письме боец Вермахта описывает свою попойку с сослуживцами. Вдохновившись обсуждением нравов древних германцев, Кенинг доходит до того, что ударом ножа убивает молодого советского пленного, а затем употребляет его кровь. Так же, по словам автора, поступили и другие участники пьянки. Заметка сопровождалась сентенцией о том, что «немцы воскресли времена людоедства», а значит, их самих нужно убивать, «как звериную стаю». Несомненно, материал, затрагивающий глубинные слои человеческой психики, наделал много шума среди читателей. Однако есть основания полагать, что это – грубая фальсификация. Стоит отметить странный язык послания – рядовой Кенинг разговаривает с женой короткими рублеными тезисами:

«Сегодня мы изрядно выпили. Солдатская жизнь опасна и горька. Одно утешение в вине. Выпили, развеселились, наплевать на всё».

Кроме того, описанный факт – явно не то, чем можно запросто поделиться с супругой. Через некоторое время на сомнительную «находку» журналиста обратило внимание начальство – и, видимо, ужаснулось. Уже 19 ноября военный цензор разведывательного отдела штаба Западного фронта майор Лаврентьев направил военному цензору 33 армии следующее указание:

«Пользоваться или помещать в печати, ссылаться и т.п. на статью «Немцы режут пленных и пьют их кровь» – нельзя».

Добавим, что чисто технически фальсифицировать подобные тексты было несложно. Такие специфические материалы, как немецкие солдатские письма, существовали в единственном экземпляре, и проверить факт их существования не могли даже редактора, вынужденные доверять добросовестности журналистов.

«Памятка немецкого солдата»

Более серьёзные проколы у военных пропагандистов возникали тогда, когда они пытались изобретать нечто, выходящее за рамки частных писем. Так случилось с «Памяткой немецкого солдата», якобы найденной в солдатской брошюре убитого под Ленинградом лейтенанта Густава Цигеля. В этом документе, опубликованном корреспондентом Михаилом Цунцом в газете «Красная звезда», было написано следующее: «Для твоей личной славы ты должен убить ровно 100 русских.<...> Уничтожив в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского».

Возможно, «Памятка» и существовала, будучи личным творчеством Цигеля или другого молодого «ницшеанца», отравленного нацистской идеологией. Однако в заметке на полном серьёзе утверждалось, что памятки встречаются у многих солдат, т.е. были изданы типографским способом. Отрывок из «Памятки» процитировал даже Иосиф Сталин в речи на параде 7 ноября 1941 года. Поэтому, когда корреспонденты иностранных газет затребовали оригинал документа, политотделу 4-й армии Волховского фронта пришлось в спешном порядке за несколько дней «найти» несколько экземпляров. Знаменательно, что нигде больше на фронтах Великой Отечественной «Памятка» не всплывала, её оригинала нет и в немецких архивах. Вполне вероятно, что Михаил Цунц, сочиняя документ, руководствовался личным желанием побольнее уколоть немцев, истреблявших его соплеменников.

Остаётся добавить, что случаи подобного «переусердствования» случались всё же редко. Как утверждают историки, советские пропагандисты и журналисты военных газет перед публикацией проверяли факты гораздо тщательнее, чем СМИ других участников Второй мировой войны.