В феврале 1940 года Военная коллегия Верховного Суда СССР вынесла смертный приговор Николаю Ежову, бывшему всесильному наркому внутренних дел. Приговор был приведен в исполнение почти немедленно, однако обстоятельства казни одного из главных организаторов «Большого террора» до сих пор остаются предметом споров.
Предчувствие краха
Арест Ежова в апреле 1939 года не стал для него неожиданностью. Пост наркома внутренних дел он уже покинул, и тень опалы сгущалась. Как отмечают историки, в его квартире были обнаружены красноречивые улики душевного состояния: многочисленные бутылки из-под водки и заряженный пистолет. Хотя Ежов и не был известен как трезвенник, оружие готовое к выстрелу, говорит о постоянном страхе.
По свидетельству некоторых современников, его поведение перед арестом стало откровенно странным. Так, историк Рой Медведев описывает, как на заседаниях наркомата Ежов мог молча складывать из бумаги голубей и запускать их под потолок, а затем ползал, собирая свои фигурки. Эта история, впрочем, некоторыми коллегами считается выдумкой.
Следствие и вердикт суда
Как бы то ни было, Николай Ежов оказался за решеткой. Ежов очень надеялся на то, что к смертной казни его не приговорят. По крайней мере, известно, что он передал Лаврентию Берии записку, в которой заявил о своей преданности партии и Иосифу Сталину. Кроме того, Николай Иванович объявил, что будет умирать с именем Сталина на устах. Он отверг все выдвинутые обвинения и выказал сожаление только в том, что «мало почистил» чекистов.
«Жратва»: что означает это слово на самом деле
Примечательно, что Лаврентий Берия обещал, что Николаю Ежову сохранят жизнь, если он даст признательные показания. Берия обманул Ежова, поэтому последний не забыл упомянуть об этом в своем последнем слове, которое ему дали в суде. Николай Иванович сказал, что предпочитает смерть лжи. Также Ежов попросил позаботиться о своих матери и дочери и передать Сталину, что его заключение – это либо стечение обстоятельств, либо происки врагов.
Расстрел наркома
Но это была всего лишь бравада. В начале февраля 1940 года Военная коллегия Верховного Суда Советского Союза приговорила Николая Ежова к смертной казни. Заместитель Главного военного прокурора Николай Афанасьев в своих мемуарах «Фронт военных прокуроров» писал о том, что, услышав суровый вердикт, Ежов «обмяк и стал валиться на бок». Видимо, бывший нарком потерял сознание, так как конвоиры подхватили его под руки и вывели из зала.
Николай Афанасьев утверждал, что после оглашения приговора Ежов лежал на койке в своей камере и мычал. По совету того же Афанасьева он подал прошение о помиловании, на которое очень надеялся. Но прошение не удовлетворили. Афанасьев присутствовал и на казни Ежова, который, по его словам, плакал и визжал, поэтому к месту расстрела его тащили за руки по полу. А вот известный чекист Павел Судоплатов рассказывал, что Ежов, напротив, во время казни вел себя достойно и даже запел «Интернационал».
