Понятие «концентрационный лагерь» (концлагерь) обычно используется в контексте Холокоста. На самом деле первые «учреждения» такого типа появились на рубеже XIX–XX веков в ходе колониальных войн в Южной Африке. Изначально термин применялся по отношению к местам принудительного содержания больших групп гражданского населения, считавшегося враждебным или опасным. Кстати, к этой практике вскоре после прихода к власти прибегли и большевики.
Первые шаги
Летом 1918 года, в разгар Гражданской войны, Петроградский комитет РКП(б) одним из первых постановил создать «трудовые концентрационные лагеря» для «враждебных элементов» и членов их семей. Эта местная инициатива была быстро подхвачена по всей стране. Объявление «красного террора» в сентябре 1918 года легализовало и сделало массовой практику внесудебного заключения в лагеря. Первое время система была децентрализованной: лагеря создавались местными советами, органами ВЧК и военным командованием. При этом условия содержания и численность заключенных сильно разнились, и уж тем более никто и не думал строго документировать всех, кто проходил через эти концлагеря.
Лагеря принудительных работ
Весной 1919 года центральная власть взяла систему под контроль. Декретом ВЦИК от 15 апреля были учреждены «лагеря принудительных работ» (ЛПР), подчинявшиеся НКВД. Хотя новое название должно было подчеркнуть «исправительно-трудовую» функцию, термин «концентрационный лагерь» продолжал широко использоваться в официальных документах вплоть до конца 1920-х годов.
Постановление от 17 мая 1919 года обязывало создавать такие лагеря (не менее одного на губернию, вместимостью от 300 человек). Заключение в ЛПР часто применялось к представителям «нетрудовых классов», а сроки наказания формулировалось весьма расплывчато — например, «до окончания гражданской войны».
Разнообразие режимов
В молодом советском государстве существовал широкий спектр учреждений, условно относимых к лагерной системе. Некоторые лагеря, особенно находящиеся в ведении НКВД допускали даже проживание заключенных на частных квартирах с обязательной явкой на работы. Однако эта относительная свобода нивелировалась неопределенностью срока «исправления».
Многие пункты служили временным местом сбора для последующего распределения в тюрьмы или этапирования. Сюда могли помещать заложников из бывших дворян или белых офицеров, семьи восставших крестьян (включая детей) или военнопленных.
Отдельные же учреждения, созданные под эгидой ВЧК, функционировали фактически как лагеря уничтожения. Наиболее печально известен, пожалуй, Холмогорский лагерь под Архангельском, организованный в 1920–1921 годах. По свидетельствам современников и сохранившимся отчетам, он был целенаправленно создан для физического уничтожения заключенных: пленных белогвардейцев, кронштадтских моряков, участников крестьянских восстаний. Ориентировочное число жертв исчисляется тысячами. И подобный лагерь был далеко не один. Аналогичную функцию выполняли некоторые лагеря в Крыму в 1920–1921 годах, где после разгрома армии Врангеля также проводились массовые расстрелы и чистки.
Как видим, ранняя советская лагерная система (1918 – начало 1920-х) не была монолитной. Она зародилась как инструмент классового террора и изоляции «враждебных элементов» в условиях Гражданской войны, быстро эволюционируя от местных инициатив к централизованному управлению. Эта практика и наработанный бюрократический аппарат стали важной предтечей для формирования впоследствии гораздо более масштабной и унифицированной системы ГУЛАГа.
