В советское время существовали четкие правила о том, как писать книги, посвященные Великой Отечественной войне. И научные, и научно-популярные, и детские. О чём писать обязательно, о чём лучше не упоминать. И одной из тем, которую надо было обязательно освятить — это партизанское движение.
С одной стороны, партизанское движение у нас было воистину массовым, но, как оказалось, не всегда выполнить указания «сверху» и рассказать про действия партизан, было просто.
В своем внушительном труде, посвященном Сталинградской битве, академик А.М.Самсонов не мог не вспомнить про партизан. Он посвятил этой теме целых четырнадцать страниц, на которых достаточно подробно рассказал о возникновении партизанского движения, о его успехах, о роли Коммунистической партии в руководстве партизанами. Было там упомянуто о действиях партизанских отрядов в Белоруссии и на Украине, в Крыму и под Ленинградом, на Брянщине и под Смоленском. Что касается непосредственно Сталинградской области, то ей было посвящено два абзаца, из которых читатель узнавал, что органами НКВД было создано одиннадцать партизанских отрядов, в которых действовало 186 человек. Второй абзац рассказывал о том, что в степной зоне партизанам было трудно действовать, так как спрятаться им там некуда.
В материалах уже нашего времени можно найти более подробную информацию о трех крупных партизанских отрядах Сталинградской области в Тормосиновском, Нижне-Чирском и Котельниковском районах. Понятие крупный весьма относительно. Например, наиболее известный Нижне-Чирский отряд, переходил линию фронта в количестве четырнадцати человек. Остальные отряды были еще меньше и состояли из трех-пяти человек.
В докладе генерал-майора Круглякова в Центральный штаб партизанского движения (он был представителем этого штаба на Сталинградском фронте) было сказано, что к январю 1943 года партизанское движение в области не развернуто, ни одного активно действующего отряда в тылу не было. Направляемые в тыл отряды, либо уничтожаются противником, не доходя до своих баз, либо их выдают предатели из местного населения.
И это притом, что немецкие войска в Сталинграде оказались на огромном расстоянии не только от Германии, но от остальных оккупированных областей. Коммуникации были предельно растянуты и, как следствие, весьма уязвимы. Тут бы как раз партизанам прервать, или хотя бы усложнить, снабжение войск Вермахта на Волге (и на Кавказе тоже), и ситуация могла поменяться.
Почему же в Донских степях не появилось такое же массовое партизанское движение как в Белоруссии или в Брянских лесах?
Для начала, вспомним, как вообще появляются партизанские отряды. Самое больше число отрядов давали окруженные части Красной Армии. Попадая в «котлы» они не бросали оружие и не шли строем с поднятыми руками в плен, а уходили в леса и продолжали сражаться.
Заранее организованные отряды органы НКВД оставляли на территории, которую должен был занять противник. Так же, сформированные НКВД отряды попадали в тыл, просто переходя через линию фронта.
Были, конечно, и стихийные отряды из местных жителей, взявшихся за оружие.
Что касается окруженных частей Красной Армии, то во время отступления советских войск летом 42-го года от Харькова до Волги, крупных котлов не было. Попадавшие в окружение части либо пробивались к своим, тем более, что сплошного фронта тогда совсем не было, либо, увы, погибали.
Формируемым НКВД и направляемым за линию фронта отряды, как справедливо писал академик Самсонов, было очень сложно действовать в открытой степной местности, где любую группу людей было легко обнаружить. Ещё более важным фактором, не упоминаемым в советское время, было то, что местное население не оказывало партизанам такой поддержки, как, например, в Белоруссии. В Донских степях жили ещё остатки казачества, у которых симпатий к советской власти обычно не было.
Партизаны из числа местных жителей, возможно бы и получали помощь, или, по крайней мере, их не стали выдавать немцам. Но люди пришлые неизвестно откуда, доверия не вызывали. Потому судьба всех направляемых через линию фронта отрядов оказалась печальной.
Что касается отрядов стихийных, создаваемых из местных жителей, то про такие ничего неизвестно. И есть сомнения в том, что они могли появиться. Особенно изучая статистику активно формируемых в тот период в составе Вермахта казачьих частей.
Весной 43-го года в Вермахте числилось два десятка казачьих полков, в которых считалось до двадцати пяти тысяч человек. В основном это были добровольцы с Дона и Кубани. Хотя, как показывают более поздние исследования, те, кто хотел вырваться из концлагеря ценой перехода на службу к немцам, часто сами лишь выдавали себя за казаков. Считалось, что так легче заслужить доверия. В Вермахте была вообще теория о том, что казаки это отдельная нация, к славянам отношения не имеющая, а относящаяся к арийцам.
Сочетание всех этих факторов и привело к тому, что помочь войскам Красной Армии на Сталинградском направлении в немецком тылу, путем организации массовых диверсий, было просто некому.
Источник:
© Русская Семерка
