Фото: МО РФ

Почему десантники ВДВ называют самым страшным второй прыжок

Ощущения от второго по счету прыжка с парашютом в основном схожи как у тех, кто не имеет отношения к ВДВ, но занимался (или занимается до сих пор) парашютным спортом, так и у служивших в «войсках дяди Васи».

«Меня вообще ...ло мощно»

Главный редактор sports.ru Александр Аксенов прыгал с Ан-2, будучи 15-летним подростком. Аксенов рассказывал о втором прыжке с использованием обсценной лексики, описывая ощущения, которые испытывали его ровесники и он сам перед выходом из самолета «в открытый космос». Он говорил, что парни «наконец-то воткнули: отрываться от порога страшно, и все [были] в теме ожидаемой жести». «Меня вообще ...ло [трясло со страху] мощно».

Аксенов вспоминал: первым ощущением после «отрывания от порога» был колотящий по голове и ногам ветер, заставлявший очень быстро кружиться в воздухе – жуть как страшно: адреналин работает уже не так как в первый раз. Один из парашютистов, разрыдавшись перед самым «выбросом», вообще отстегнул парашют, зная, что без него из Ан-2 наружу точно не вытолкнут.

Людмила Ремина (Куропятник), мастер спорта по прыжкам с парашютом (5 тысяч прыжков), тренировавшаяся в Центральном спортивно-парашютном клубе ВДВ (Рязань), спортивно-парашютных командах ВВС Киевского военного округа, РВВДКУ имени В. Ф. Маргелова, описывая ощущения от своего второго прыжка, говорит, что «... было очень страшно, от мыслей, что будешь испытывать в воздухе во время полета, страх впереди бежит».

В самолете перед выходом ноги Реминой стали деревянными и ей было трудно превозмочь себя, чтобы прыгнуть. «На первом прыжке мы идем узнать, как там, в небесной выси, а на втором прыжке как подумаешь, что там будет, душа в пятки сразу прячется..., а на третьем прыжке понимаешь, что не так уж и страшно...», вспоминала парашютистка.

Инструктор по тандем-прыжкам Рустам Ильясов также соглашается с тем, что второй прыжок с парашютом самый страшный: он осознанней первого – человек уже понимает, что его ждет, и в голове срабатывает «предохранительный механизм»: «Может, не стоит?». Однако, преодолев этот ступор, парашютист после раскрытия купола вздыхает воздух полной грудью и начинает кайфовать.

Аналогичного мнения придерживается также чемпион мира по парашютному спорту Игорь Пугачев: второй прыжок он называет преодолением страхов, связанных с пониманием и осознанием происходящего.

«Первый раз – еще на полуавтомате...»

Так считает инструктор по прыжкам Александр Севостьянов (в личном арсенале более полутора тысяч прыжков), в свое время отслуживший в разведроте ВДВ — элитном подразделении воздушно-десантных войск. У Севостьянова до армии уже было порядка 30 прыжков (занимался в ДОСААФ).

По словам десантника, в первый раз человек прыгает «на полуавтомате», ничего еще не понимает, механически воспроизводя команды наставника. А уже во второй раз парашютист десантируется, имея опыт ощущений пилотного «катапультирования», что гораздо страшнее – приходит понимание: в воздухе может случиться всякое.

Один из самых известных российских десантников, политик и общественный деятель Сергей Миронов в первый раз в армии прыгал с парашютом, когда его призыв десантировался уже во второй раз по счету (Миронов натер ногу и не попал вместе со всеми). В своем блоге в Livejournal Миронов описал свой первый опыт. Ощущения были восторженные, автор почувствовал себя настоящим десантником и даже закричал от счастья. К слову, повторно Сергей Миронов прыгнул в тот же день, и «... вновь испытал то же самое необыкновенное счастье и радость от второго в моей жизни прыжка...». Никакого мандража, по словам автора, он на этот раз не почувствовал.

Еще один десантник, не поименованный изданием «Вечерний Бишкек», киргизский ветеран ВДВ, служивший в воздушно-десантных войсках в Советской Армии (в современном Киргизии аналога ВДВ нет) на праздновании 83-й годовщины со дня образования «войск дяди Васи» вспоминал, что у них в подразделении, случалось, десантировавшихся во второй раз сослуживцы ... выбрасывали за борт транспортного Ил-76 – сами «повторники» «не решались кинуться в бездну». Потом уже таких эксцессов не было – прыжки происходили сами собой.