Схватка человека с медведем не на жизнь, а на смерть – ужасающее зрелище. В мировом кинематографе самое реалистичное изображение подобной сцены можно увидеть в фильме «Выживший» с Леонардо Ди Каприо. На Руси поединок с медведем был излюбленной национальной забавой – устраивая жестокое развлечение, русские цари приводили в смятение иностранных послов.
Происхождение обычая
По мнению учёных, у части древних народов Евразии, живших родоплеменным строем, медведь считался тотемным животным. Естественный страх перед грозным хищником вылился в почитание его мощи. Некоторые архаичные русские народные сказки наделяют медведя ролью «хозяина леса».
Участники мужских охотничье-воинских союзов проводили обряды инициации, чтобы символически «перенять» силу бурого исполина. Вероятно, они надевали медвежьи шкуры и маски, устраивали пляски. Психологическое отождествление с медведем облегчалось тем, что по строению тела он походил на человека, особенно когда становился на задние лапы.
«Ритуальное перерождение инициируемых в волков или псов, медведей в древности было характерно для многих индоевропейских народов, в частности, для праславян, балтов, германов, кельтов и индоиранцев», — полагает исследователь Сергей Максимов, автор книги «Волхвы, скоморохи и офени».
Какие-то «медвежьи» повадки молодые удальцы могли показывать и в поединках. «Звериную ярость» в Средние века демонстрировали «одержимые» скандинавские берсерки, которые облачались в медвежьи шкуры и кусали свои щиты, о чём писал скальд Торбьёрн Хорнклови в IX веке. Как отмечал Снорри Стурлусон, берсерки были «сильными, как медведи».
В восточнославянском фольклоре известен Медведко-богатырь (Ивашко Медвежье ушко) – сын медведя и женщины. Он частично сохраняет медвежий облик («до пояса человек, а от пояса медведь»). Богатырь настолько силён, что во многих вариантах истории убивает своего отца – медведя.
«Медведь зашиб сына, а медвежий сын выдернул дуб и убил медведя, а с матерью убежал», — повествует сказка «Медвежий сын», записанная в XIX веке в Самарском крае Дмитрием Садовниковым.
По мнению филологов, Ивашко чрезвычайно близок к герою именно мифа, а не более поздней сказки. Да и схватка с медведем вовсе не была для древних людей сказочным событием. Такие столкновения периодически происходили на охоте, и мужчина, который сумел выйти живым из борьбы, конечно, пользовался у соплеменников особым почётом.
Всё это подводит к гипотезе о возможном существовании у наших предков ритуальных поединков с медведями (на что решались лишь самые храбрые и сильные мужчины). Однако прямых свидетельств этому нет.
«Медвежья потеха» на Руси
С развитием земледелия и особенно после принятия славянами христианства древние медвежьи обряды «выродились», приняв иные формы. Ближайший аналог этого явления – ритуальное убийство быка в античном Средиземноморье, которое с течением веков трансформировалось в испанскую корриду.
Одним из главных пережитков язычества на Руси оставались скоморошьи увеселения. Скоморохи и «медведчики» ходили по городам и сёлам, водя с собой учёных медведей.
«Предполагают, что первоначально игры с медведем имели формы единоборства и были составной частью праздничных игрищ», — писал советский историк Анатолий Белкин в книге «Русские скоморохи».
Иногда скоморохи садились на медведей и разрешали публике кататься на них. Но прямой борьбы человека и медведя, даже наигранной, источники не описывают. Белкин, впрочем, отмечает, что во время представления «единоборство разыгрывалось вожаком и носило шутливый характер».
Совсем иным делом была «медвежья потеха» при царском дворе. В древности, по-видимому, сам князь или члены его дружины не брезговали показать охотничий талант в лесу. По легенде, город Ярославль был основан на том месте, где Ярослав Мудрый в одиночку убил медведицу топором. Сцена конной охоты на медведя, когда всадник поражает зверя копьём, присутствует на фреске Софийского собора в Киеве, датируемой XI веком. Любопытно, что рядом изображена сцена «борьба ряженых», представляющая ещё один отголосок ритуальных поединков – боец в звериной маске наставляет вилы на воина, вооружённого топором и щитом.
Московские государи по праздникам регулярно развлекались «дворцовою потехою» — медвежьим боем (наряду с медвежьей травлей, когда зверей драли собаки). Для царского двора отлавливали диких медведей в лесу, а изредка завозили даже белых медведей с севера. Бойцы, выходившие на поединок, были вооружены рогатинами или деревянными вилами.
Англичанин Джайлс Флетчер, посещавший Москву при царе Фёдоре Иоанновиче, писал, что для успешного противостояния медведю нужно было успеть всадить зверю рогатину в грудь, пока тот наступал на человека с рёвом, встав на задние лапы. Нагнув второй конец рогатины к ноге, участник боя опрокидывал косолапого. Одержав победу, боец обычно напивался допьяна в царском погребе. Победители не оставались без награды – государь жаловал их ценными заграничными тканями, которые можно было выгодно продать.
Иногда медведь раздирал на человеке одежду, а о некоторых неудачливых бойцах документы сообщают, что их «ел» медведь: «изъел левую руку», «ел его за голову и зубы выломал». В этом случае награда носила характер компенсации. При Иване Грозном, по свидетельству иностранцев, против медведей иногда выпускали неподготовленных безоружных людей – это было формой изощрённого издевательства над ними. Но сам обычай таких поединков намного древнее. Сцена противоборства безоружного человека с медведем, например, изображена на печати новгородского князя Василия Александровича (XIII век).
Жестокая забава процветала при дворах царей Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича. Позднее, в XVIII веке, медведей чаще стравливали между собой и с другими животными, устроителями были уже не только цари. Последние поединки человека и медведя в России проводились, как предполагается, в начале XIX века.
Источник:
© Русская Семерка
