В начале XX века жители Москвы часто видели у памятника Пушкину на Тверской улице одну старушку, сгорбленную годами и несчастьями. Она могла стоять у изваяния долгие часы, не отрывая глаз от бронзового лица. Те горожане, которые знали историю жизни этой пожилой женщины, старались не беспокоить ее, так как она особенно ценила и любила поэта. Только она, единственная во всей империи, знала, какими теплыми и мягкими могли быть эти холодные, металлические руки. Молчаливое общение женщины и памятника было почти священным, так как она была старшей дочерью поэта.
История знает людей, которых справедливо можно назвать свидетелями века. Их жизни приходится на периоды политических потрясений, революций и мировых войн. Одним из таких долгожителей была Мария Александровна Гартунг, старшая дочь Александра Сергеевича Пушкина.
Она родилась в 1832 году в законном браке Пушкина и Натальи Николаевны Гончаровой. О семейной жизни ее родителей было сказано уже очень многое. В истории страны, пожалуй, трудно найти другую семью, жизнь которой была бы так подробно изучена историками и литературоведами. Исследователи часто имеют противоположные точки зрения на вопрос о счастье этой пары. Кто-то утверждает, что Пушкин был домашним тираном и не давал своей жене ни шагу без разрешения, кто-то утверждает, что сама Наталья Гончарова не была ангелом и флиртовала за спиной своего знаменитого мужа. В конце концов, окончание их семейной жизни нам известно: в 1837 году Пушкин участвовал в дуэли с французом Дантесом и погиб от полученных ран. Условия сражения были настолько жестокими, что дуэль не могла закончиться без кровопролития. Сражались они насмерть. Таким образом, в пятилетнем возрасте Мария Александровна потеряла отца.
В последующие годы семья жила довольно бедно, но в 1844 году, спустя семь лет со дня смерти поэта, Наталья Гончарова решилась вступить в повторный брак. Ее избранником стал генерал Петр Петрович Ланской. Вопреки тому, что новоявленный муж тоже был стеснен в деньгах, по всему петербургскому высшему свету тут же поползли слухи о том, что брак-то, дескать, явно выстроен на хитром финансовом расчете. Один из столичных дворян, Модест Корф, пользовавшийся определенной известностью в литературных кругах, оставил об этом событии следующие воспоминания. «После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит за генерала Ланского. Ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится этому союзу голода с нуждою. Пушкина принадлежит к числу тех привилегированных молодых женщин, которых государь удостаивает иногда своим посещением. Недель шесть тому назад он тоже был у неё, и, вследствие этого визита или просто случайно, только Ланской вслед за этим назначен командиром Конногвардейского полка».
Что же до Марии – второй брак ее матери не стал для нее тяжким бременем. В этот период она обучается в престижном Екатерининском университете. По окончанию учебного заведения в 1852 году ее принимают фрейлиной к жене будущего императора Александра II.
Девушка удивила столичный бомонд не только своей экзотической наружностью, в которой причудливо переплелись черты матери с эфиопскими чертами отца, но и учтивостью манер и широтой кругозора. Мария Александровна знала несколько иностранных языков, неплохо разбиралась в литературе и истории. Особенно же хорошо была подкована в вопросах творческого наследия своего отца. Череда беспечных лет в свите императрицы не была долгой, ведь уже в 1860 году она покидает свою высокопоставленную компаньонку для того, чтобы вступить в брак.
По всей видимости, Мария Александровна вступила в брак по любви. Муж, Леонид Николаевич Гартунг, был на два года моложе своей супруги, происходил из известной дворянской семьи и строил вполне успешную военную карьеру.
Однако овдовела она неожиданно и при драматичных обстоятельствах. Ее мужа несправедливо обвинили в массовых хищениях, он же не смирился с такими обвинениями и публично застрелился прямо в зале суда. Уже позже выяснится, что все укоры в его адрес были надуманны. Из-за этого разгорелся нешуточных размеров скандал. Перед Марией Александровной многократно публично извинялись за допущенные на следствии ошибки, признавали, что, дескать, да, на ее мужа несправедливо возвели напраслину. Она, правда, так и не сумела простить тех, кто своей небрежностью и халатностью довел ее мужа до такого отчаянного шага. В письме своей сестре она написала такие полные отчаяния строки: «Я была с самого начала процесса убеждена в невиновности в тех ужасах, в которых обвиняли моего мужа. Я прожила с ним 17 лет и знала все его недостатки; у него их было много, но он всегда был безупречной честности и с добрейшим сердцем. Умирая, он простил своих врагов, но я, я им не прощаю».
Этому браку Мария Александровна отдала 17 лет своей жизни. И, так как детей у нее не было, после самоубийства супруга она решила помочь недавно овдовевшему брату, посвятив себя воспитанию племянников.
На протяжении всей своей долгой жизни она уделяла много внимания творческому наследию отца и вообще всячески способствовала приобщению широких масс населения к чтению. До 1910 года она была попечительницей московской избы-читальни, но потом, правда, покинула занимаемый пост в связи с возрастом и множеством хронических заболеваний.
Вопреки тому, что род Пушкиных когда-то был особенно многочисленным, к революции судьба разбросала ее родственников по разным краям земли. И Мария Александровна, которой тогда уже было 84 года, оказалась перед лицом катастрофы. Она жила в абсолютной нищете. К чести советской власти необходимо отметить, что большевики искренне хотели помочь ей, нарком просвещения товарищ Луначарский даже сумел выбить ей приличных размеров персональную пенсию, вот только получить ее пушкинская дочка так и не сумела. Пока в высоких кремлевских кабинетах вожди новой социалистической власти еще только решали, какое же выделить ей финансовое довольствие, она тихо умерла от голода в марте 1919 года.
Источник:
© Русская Семерка
