Московский Кремль, символ государственной власти, на протяжении веков скрывал в своих стенах не только пышные палаты, но и мрачные тюремные казематы. Эти застенки, предназначенные для особо важных преступников, меняли адреса, но их суть оставалась неизменной — быть орудием государевой воли.
Неволя по-княжески
Еще в эпоху великих князей в Кремле появились первые темницы. Как указывает исследователь Юрий Супруненко, одной из таких тюрем стала Беклемишевская башня. Свое мрачное название она получила от боярина Ивана Беклемишева, который за «высокоумие» был заточен в башне, ближайшей к его же собственному двору, а в 1525 году — казнен. После его смерти подземелья башни продолжали служить для заточения и пыток. В 1537 году здесь томились семья мятежного князя Андрея Старицкого и его приближенные.
По версии историка Ивана Забелина, при Иване Грозном узников держали в тайнике Благовещенской башни и в тесных палатах под Троицкой башней, где человек мог находиться лишь в согбенном положении.
Тамара Левченко: как фронтовая медсестра чуть не увела Леонида Брежнева из семьи
В XVII веке славу главной кремлёвской тюрьмы перехватила Константино-Еленинская башня, которую в народе прозаично прозвали «пытошной». Здесь размещался Разбойный приказ, а в ее подвальных «каменных мешках» содержали не только убийц, но и нелегальных торговцев вином и табаком. Современник описывал это место как крытый коридор с узкими окошками, где прикованные к стене узники содержались с заклепанными ртами.
Камерами заточения могли служить и другие подвальные помещения Кремля. Отметим, что в слишком большой внутренней тюрьме надобности не было, так как крупный тюремный двор находился в непосредственной близости от стен Кремля – в Китай-городе. В так называемых Холопьей, Разбойной, Опальной и других «избах» находилось до тысячи заключённых.
Тюрьма в Красном Кремле
Древнерусскую практику содержания узников в Кремле возобновили большевики, которые перенесли столицу в Москву весной 1918 года. Об этом рассказывается в книге писателя Николая Коняева «Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября». Ссылаясь на «заслуживающие доверия свидетельства», автор утверждает, что тюрьма для особо опасных преступников размещалась в одном из Кавалерских корпусов Кремля. Эти корпуса были возведены в начале XIX века.
Сюда сажали лиц, «опасных» не для общества, а в первую очередь для «диктатуры пролетариата». Большевики предпочитали держать арестованных политических противников «на расстоянии вытянутой руки». Здесь же, в Кавалерских корпусах, размещались резиденции Ленина и других руководителей советского государства.
После покушения на Ленина в кремлёвскую тюрьму доставили эсерку Фанни Каплан. Тут же, во дворе, ее и казнили. После выстрела в затылок Фанни кремлёвский комендант Павел Мальков сжёг труп Каплан в железной бочке, а её прах закопали в неизвестном месте. В одно время с Каплан, по словам Николая Коняева, в тюрьме содержались английский разведчик Роберт Гамильтон Брюс Локкарт и генерал Алексей Брусилов.
Ещё одна известная узница – вождь левых эсеров Мария Спиридонова. Её письма из кремлёвской тюрьмы в 1992 году были изданы в книге «Кремль за решёткой (Подпольная Россия)». Место своего заточения Спиридонова описывала как «узенький закуток при караульном помещении». От караульной казармы на 100-150 красноармейцев её отделяла всего одна комната. Революционерка жаловалась на грязь, шум, свист и нечаянную стрельбу.
Бриллиантовый Борис: тайна смерти любовника Галины Брежневой
«Мой закуток делится досчатой, не доходящей до потолка щелистой перегородкой на 2 каморочки, очень узкие (шага два с половиной – три), – писала Спиридонова. – В моей – окно, в соседней – темно. Гулкий каменный свод, каменные, чуть не трёхсотлетние стены и каменный сырой пол».
В камере, по словам узницы, царила «студь», влажные углы стен ей приходилось вытирать тряпкой. Стерегли Спиридонову двое красноармейцев с винтовками. Кроме часовых, сквозь окошечко или щели на неё глядели разные «добавочные посетители», что доставляло женщине огромный дискомфорт. Она писала, что не может нормально мыться, читать, есть и даже думать, будучи «объектом глядения».
Часовые оправдывались тем, что им «приказано глазеть» на узницу. Часовой водил Спиридонову и в уборную. Ни свидания, ни прогулки ей не полагались. Вдобавок, заточённая эсерка плохо переносила угар от печи и дым махорки, которую курили солдаты.
В тюрьму Спиридонова попала 14 февраля 1919 года и сразу же почувствовала недомогание от холода и сырости. Узница «крепилась» почти месяц, но 4-5 марта у неё началось обильное кровохарканье. Спиридонову перевели в кремлёвскую больницу, а после выздоровления посадили уже в другую камеру. В апреле оппозиционерка сбежала из Кремля с помощью одного из охранников, чем повергла в изумление ВЧК.
Увидеть помещения бывшей тюрьмы в Кавалерских корпусах сейчас, по-видимому, невозможно, так как два из трёх корпусов, а также казармы были снесены в конце 1950-х годов при постройке Дворца съездов (ныне Государственный Кремлёвский дворец).
