Вопреки негативному отношению общества к информаторам и доносчикам, в нашей стране с давних времен существовал институт политического сыска под названием "Слово и дело государево", основанный на информации, предоставляемой стукачами. Любой человек, желающий донести о преступлении, мог быть уверен, что представители власти внимательно выслушают его. Для этого достаточно было выйти на публичное место и громко произнести фразу: "Слово и дело".
Доносчики были всегда
Известный исследователь Владимир Игнатов отметил, что стукачи в нашей стране были, есть и будут всегда. Пока существуют органы государственной власти, заинтересованные в информации о тех, кто считается внутренним врагом, найдутся и граждане, готовые бескорыстно или за определенное вознаграждение стать осведомителями.
«Доносительство в России имеет многовековую историю. В летописных хрониках, рассказывающих об истории Руси, в мемуарах современников и записках иностранных путешественников часто упоминается о «прискорбной склонности» народа к доносительству», – написал В.Д. Игнатов.
По-настоящему массовый характер это явление приобрело во время Ивана Грозного (1530-1584 гг.). Опричники сообщали, что бояре и князья плетут заговоры против царя, потомственных дворян казнили целыми семьями, а их имущество разграбляли. Представители духовенства, купцы и служилые люди стучали на коллег и знакомых. Напуганные граждане доносили друг на друга, даже родственники могли оклеветать человека, чтобы самим спастись от пыток и казней, поставленных на поток.
Утверждение династии Романовых
«Слово и дело государево» возникло как официальный институт политического сыска после Смутного времени, когда новая династия Романовых утверждала свою власть в стране. Царю Михаилу Федоровичу (1596-1645 гг.) было необходимо пресечь в народе все разговоры о царевиче Дмитрии, которого все еще считали единственным законным правителем Руси.
Кандидат исторических наук Алексей Рощупкин написал статью «"Слово и дело государево" как отображение повседневности служилых людей южного пограничья во второй четверти XVII века», которая была опубликована в журнале «История: факты и символы» (№ 4 за 2017 год). Ученый подчеркнул, что становление династии Романовых и легитимизация избранного царя в глазах народа шли непросто.
«Новое правительство после событий Смутного времени столкнулось с проблемой восприятия обществом Михаила Романова как единственно возможного царя, а не следующего в череде сменявших друг друга правителей. Так на протяжении нескольких десятилетий в различных частях государства в адрес царя и членов царской семьи появлялись грамоты и челобитные с «непригожими речами», которые характеризовали происходившие в стране социальные процессы…», – отметил А.Ю. Рощупкин.
Историк проанализировал документы сыскных дел, открытых по доносам в рамках «Слова и дела государева», и нашел в них две основные части: сообщения о крамольных речах в адрес царя или членов его семьи и донесения о коррупционных преступлениях тех или иных чиновников.
Часто стукачи пытались решить собственные проблемы, отомстить обидчикам или нажиться в результате доносов, но некоторые дела носили явно политический характер. Например, зимой 1615 года в Белгороде боярский сын Иван Забусов после драки обвинил некого Сеньку Телятника в том, что тот якобы сказал: «Здоров б де был царь Дмитрий». В ходе разбирательства обвиняемый заявил, что был пьян и ничего не помнит, но мог бредить «во хмелю».
«Однако не только царь Дмитрий оставил свой след в людском сознании. Сохранились материалы разбирательства по делу гулящего человека Васьки Лося. Летом 1627 г. Васька был в гостях в Ливенском уезде в деревне Волосовицы у крестьянина Сережки. Во время обеда он начал петь песни про царя Бориса, чем напугал хозяина дома. По «извету» гостей крестьянина Ваську Лося посадили в тюрьму…», – написал А.Ю. Рощупкин.
В XVII веке в различных регионах нашей страны еще было недостаточно грамотных людей, способных писать профессиональные доносы. Поэтому жители, желавшие сообщить подобную информацию властям, кричали в людных местах: «Слово и дело». Это привлекало внимание служилых людей, которые начинали подробное расследование по сообщению каждого стукача.
Причем, если человек не донес о факте государственной измены, крамольных речах или публичном оскорблении царя, которому был свидетелем, то ему грозила смертная казнь.
Осведомители на каждом углу
Сотрудничество органов власти с доносчиками продолжало расширяться при царе Алексее Михайловиче Тишайшем (1629-1676 гг.). Особенно хорошо дело было поставлено в Москве: что бы ни случилось в столице, об этом сразу же становилось известно «кому следует». Осведомители находились чуть ли не на каждом углу. В Соборном уложении 1649 года официально появилось наказание за недоносительство.
«А буде кто, сведав или услыша на царское величество в каких людях скоп и заговор или иной какой злой умысел, а государю, и его государевым боярам и ближним людем, а в городах воеводам и приказным людем про то не известит… и его то казнити смертию безо всякие пощады», – говорилось в официальном документе.
Причем, смертная казнь грозила еще и родственникам изменника, а все их имущество переходило государству.
Враги царя и Отечества
Как известно, Петр I Алексеевич (1672-1725 гг.) отвергал многие традиции русского государства, предпочитая им западноевропейские каноны. Но в отношении борьбы с политическими противниками и врагами Отечества государь-реформатор придерживался старинных методов. Доносы, пытки и казни в годы его правления также носили массовый характер.
Доктор исторических наук Игорь Курукин и ведущий специалист Центра довузовского образования Российского государственного гуманитарного университета Елена Никулина совместно написали книгу «Повседневная жизнь Тайной канцелярии» (Москва, 2008 г.). В ней авторы отметили, что именно в начале XVIII века произошло законодательное разграничение государственных преступлений на политические и коррупционные.
В Артикуле воинском 1715 года говорилось, что четвертование и конфискация имущества полагается за любую измену царю, даже если никаких конкретных действий обвиняемый не предпринял, но «токмо его воля и хотение к тому было». За хулительные слова в адрес государя предусматривалось отсечение головы, а бунт или возмущение действиями властей грозили виселицей. К политическим преступлениям были причислены и коллективные жалобы на чиновников, и даже «непристойные и подозрительные сходбища и собрания».
К числу государственных преступлений, не имеющих политического значения, относились коррупционные схемы обогащения чиновников, укрывательство беглых крестьян, вырубка заповедных лесов, неявка служилых дворян на смотры, утайка ревизских душ во время переписи и т.п.
Под пытками многие люди признавались в деяниях, которых не совершали. А количество доносов возросло до такой степени, что Петр I даже предпринял меры по их ограничению. Стукачей велено было сначала подробно расспросить, и только при наличии оснований открывать сыскное дело. В начале XVIII века впервые было введено наказание за ложный донос — недобросовестных осведомителей били кнутом.
Со времен Петра I практика доносов стала носить тайный характер. Стукачам уже не рекомендовалось громогласно вопить на площади: «Слово и дело». Впрочем, они и сами предпочитали обращаться в Преображенский приказ, Тайную канцелярию или другие государственные учреждения без лишнего шума.
А с распространением грамотности доносы стали все чаще писаться на бумаге, так что выкрик «Слово и дело» перестал быть своеобразным паролем стукачей.
Источник:
© Русская Семерка
