Одним из самых спорных эпизодов Гражданской войны остаётся так называемая «социализация женщин» в Екатеринодаре весной 1918 года, которая вылилась в массовое изнасилование молодых девушек. Одни историки принимают «социализацию» за чистую монету, другие указывают на признаки фальсификации в описании этих событий.
Первоисточник
Екатеринодар (нынешний Краснодар) после Октябрьской революции находился под контролем советской власти до 2 августа 1918 года, когда был захвачен белогвардейцами. Спустя почти год, 25 июня 1919 года, учреждённая Деникиным Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков опубликовала шокирующий документ из Дела № 18. Он назывался «Акт расследования о социализации девушек и женщин большевиками в городе Екатеринодаре по мандатам советской власти».
Утверждалось, что весной 1918 года по инициативе комиссара по внутренним делам Бронштейна екатеринодарские большевики издали декрет о социализации женщин. Соответствующие мандаты на «социализацию» выдавал сам Бронштейн и другие советские чиновники. Пользуясь этим правом, красноармейцы захватили и изнасиловали больше 60 девушек в возрасте от 16 до 25 лет. В качестве жертв избирались красивые представительницы буржуазного класса и ученицы городских учебных заведений. Однажды большевики устроили облаву в городском саду, и четырёх схваченных девушек изнасиловали тут же, в одном из домиков. Ещё 25 девушек отвезли к Бронштейну, а других – в гостиницы «Бристоль» и «Старокоммерческая». Там жертвами «социализации» воспользовались «революционные матросы», начальник конного отряда Кобзырев и начальник милиции Прокофьев. Некоторых девушек отпустили, судьба прочих оказалась печальна – их истязали, а затем убили. Ученицу пятого класса одной из гимназий большевики насиловали целых 12 суток. Затем её привязали к дереву и после пыток огнём расстреляли. Тела жертв «социализации» сбрасывали в реки Карасунь и Кубань. Их фамилии в публикации не приводились.
Сообщение деникинцев стало источником сенсационных новостей в заграничных газетах. В 1919 году факты «социализации женщин» в Советской России рассматривались комиссией Ли Слейтера Овермана в Сенате США. В 1920 году подробности «обобществления российских девиц» пытался выяснить у Ленина писатель Герберт Уэллс.
Как на реальный факт на екатеринодарские события ссылается историк Дуглас Смит в книге «Бывшие люди. Последние дни русской аристократии». Он утверждает, что аналогичная акция была проведена весной 1918 года в Екатеринбурге (возможно, что здесь имеет место путаница с созвучием названий городов). После первой публикации Акта из Дела № 18 в журнале «Родина» в 1990 году белогвардейскую версию случившегося разделяют и некоторые отечественные исследователи.
Документальное подтверждение
Кроме сообщения Особой следственной комиссии в распоряжении историков есть фотография единственного «мондата», отпечатанного на машинке, который получил некий Карасеев. Этот человек, по данным белогвардейского следствия, был комендантом резиденции Бронштейна – дворца войскового атамана. Текст документа гласил:
«Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет на кого укажет товарищ Карасеев».
«Мондатъ» заверен подписью главкома Иващева и печатью штаба революционных войск Северо-кавказской советской республики. С точки зрения орфографии бумага исполнена крайне небрежно, как будто её писал безграмотный человек.
Аргументы pro
В 1918 году в Екатеринодаре действительно работал товарищ комиссара юстиции М. Бронштейн (его имя в источниках не приводится). Однофамилец Льва Троцкого не был на хорошем счету в советских органах власти. Согласно протоколу ЦИК от 21 апреля 1918 года, Бронштейн «грубо нарушал социалистическую законность и допускал серьёзные злоупотребления».
Психологически екатеринодарская история «социализации женщин» выглядит вполне достоверно. И дело здесь не только в стремлении коммунистов к «общности жён» и «половому раскрепощению» (что нашло отражение в работах теоретиков от Карла Маркса до Александры Коллонтай). Дело в том, что сама «классовая ненависть» большевиков граничила с сексуальным вожделением. Девушки из буржуазии и дворянства были более ухожены и хорошо одеты, чем представительницы рабочего класса. Их «недоступность» в эпоху революционной смуты провоцировала акты садизма. Подобная ситуация описана у бывшего красноармейца Эдуарда Багрицкого в поэме «Февраль». По сюжету произведения, юноша-еврей после революции изнасиловал девушку, которая ему нравилась во время учёбы в гимназии. Эпизоды насилия над женщинами есть и у Исаака Бабеля в сборнике рассказов «Конармия».
Аргументы contra
В сообщении деникинской комиссии имеется явная хронологическая неувязка. Дело в том, что Северо-Кавказская советская республика не могла издавать документы весной 1918 года – она появилась только в июле 1918 года. Кроме того, никакого «главкома Иващева» в Екатеринодаре в тот период не было.
Согласно Делу № 18, «декрет о социализации» был расклеен по городу и опубликован в «Известиях Совета». Сам текст декрета не приводится. Между тем, история аналогичных документов в советской России довольно сомнительна. Как указал в 1990 году на страницах газеты «Московские новости» доктор исторических наук Алексей Велидов, подобный текст появился в Саратове в феврале 1918 года. В документе под названием «Декрет об отмене частного владения женщинами» подробно описывались новые правила «пользования женщинами». Однако декрет вышел не от имени местного Совета, а от имени «Самарской Федерации Анархистов». В листовках, расклеенных по городу, говорилось, что с 1 мая 1918 года женщины в возрасте от 17 до 32 лет будут «изъяты» из частного владения и объявлены «достоянием народа». «Нововведение» вызвало ропот населения – к таким порядкам саратовские горожане оказались не готовы. Спустя некоторое время «Федерация Анархистов» выпустила прокламацию, в которой заявила, что скандальный декрет – вовсе не их рук дело. В авторстве документа анархисты уличили бывшего черносотенца Михаила Уварова, хозяина чайной. Он к тому времени уже был убит.
Для белогвардейцев саратовский документ не был тайной – его перепечатали многие газеты, неподконтрольные советской власти. Видоизменённый вариант того же документа распространяли антисоветские группы во Владимире и в других городах. В Москве летом 1918 года за распространение этого, как сейчас сказали бы, «фейка», судили некоего Матвея Хватова. Предприимчивый москвич использовал «декрет» в качестве рекламы открытого им борделя – «Дворца любви коммунаров». Не все могли отличить фальшивку от реальных декретов советской власти. В сельской местности некоторые «комитеты бедноты» восприняли «декрет» как руководство к действию – жалобы на их бесчинства доходили даже до Ленина.
Немудрено, что белогвардейцы попытались «приурочить» к декрету (который они могли считать реальным) известные им случаи изнасилования женщин в Екатеринодаре. При этом даже пресловутый «мондатъ» на социализацию необязательно был фальшивкой белых. Подобный фиктивный документ вполне мог сгодиться Карасееву и прочим большевикам для разовой «потехи».
Можно сделать вывод, что Акт из Дела № 18 – это специфический образец военной пропаганды ОСВАГа (Осведомительного агентства Добровольческой армии). По-видимому, деникинцы позволили себе исказить реальные факты, чтобы заставить южнорусского обывателя ужаснуться и сподвигнуть его поддержать белых. Несмотря на тенденцию к разрушению семейных ценностей, обещанная Марксом «социализация жён» за 74 года советской власти так и не стала реальностью.
Источник:
© Русская Семерка
