В цепочке событий, которые привели к Великой Отечественной войне, ключевым звеном стал визит министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова в Берлин 12-13 ноября 1940 года. Демонстрируя дружелюбие, нацистский режим предложил Советскому Союзу присоединиться к Тройственному пакту держав Оси. Гитлер обещал Сталину геополитический прорыв на юг, к незамерзающим портам Индийского океана.
Молотов в Берлине
27 сентября 1940 года был подписан Тройственный (Берлинский) пакт, оформивший союз между Японией, Германией и Италией. Страны Оси больше не были связаны рамками прежнего Антикоминтерновского пакта, поэтому формальные препятствия для вступления в альянс Советского Союза отпадали.
Немецкие дипломаты подготовили проект присоединения СССР к Тройственному пакту по формуле «3+1». Главная «приманка» для Москвы заключалась в возможности новых территориальных приобретений. Немцы уверяли, что все страны Тройственного пакта собираются в поисках «жизненного пространства» расширяться на юг. Для Германии и Италии была «зарезервирована» Африка, а для Японии – острова Тихого океана. Развивая эту тему, Иоахим фон Риббентроп задал своему русскому коллеге наводящий вопрос: «Не повернёт ли в будущем на юг и Россия для получения естественного выхода в открытое море, который так важен для России?»
Гитлеровский министр пояснил, что имеет в виду Персидский залив и все прочие территории, в которых Германия не заинтересована. Подразумевалось, что Третий рейх готов отдать «на откуп» Советскому Союзу три страны – Иран, Афганистан и густонаселённую Британскую Индию.
Сам Адольф Гитлер в беседе с Молотовым на следующий день развил эту тему, убеждая сталинского дипломата, что сотрудничество в рамках Тройственного пакта подразумевает «выгоду в широких пределах».
Заманчивое предложение
Гитлер ожидал, что его щедрые посулы заинтересуют русских. Действительно, южный вектор экспансии был традиционным для России. Ещё император Павел I собирался отвоёвывать у англичан Индию. А Николай II мечтал о выходе России к незамерзающим океанским портам.
В 1920-30-х годах в странах Азии развернулись национально-освободительные движения против европейского колониализма. Большевики, забыв о концепциях Маркса, расценили это как очередное предвестие «мировой революции».
«Века дремал Восток. Набирался сил. Сейчас просыпается. Союз! За ним Китай, Индия. Это мы разбудили мир!», – писала в 1925 году советский государственный деятель Александра Коллонтай.
Великая река Индии фигурирует в «программном» стихотворении поэта Павла Когана, передавшего идеалы коммунистической молодёжи 1930-х годов:
«Но мы еще дойдём до Ганга,
Но мы еще умрём в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя»
Реакция СССР
Вячеслав Молотов в дипломатичных выражениях отказал Гитлеру и Риббентропу, сославшись на необходимость проконсультироваться со Сталиным.
«Немцы и японцы, как видно, очень хотели бы толкнуть нас в сторону Персидского залива и Индии. Мы отклонили обсуждение этого вопроса», – писал Молотов советскому полпреду в Лондоне Ивану Майскому (цитируется по сборнику «История внешней политики СССР»).
Позже Молотов называл гитлеровские посулы «авантюрой». И был в этом прав. Беседуя с турецким послом, Адольф Гитлер сам признавался, что переговоры 1940 года явились попыткой «втянуть Россию в великую комбинацию против Англии».
Конечно, в 1940 году в Кремле не питали больших симпатий к Британской империи. Однако на юге Советский Союз уже сталкивался с разгулом басмачества, а походы в Персию в 1920 году и в Афганистан в 1929 году успехом не увенчались. Дальнейшая экспансия в Азии требовала крупных воинских контингентов и огромных денежных вливаний в «освобождённые» слаборазвитые страны. При этом с точки зрения геополитики, подписав Тройственный пакт, СССР превратился бы в «вассала» Оси, зажатого между империями Берлина и Токио.
Кроме того, в Москве понимали, что доверять Гитлеру не стоит. Действительно, в сентябре 1940 года фюрер, дав добро на переговоры с СССР, одновременно распорядился продолжать подготовку «возможной операции на востоке».
Вероятная советская война на южных границах давала нацистской Германии лучшие возможности для внезапного удара по «союзнику». Впрочем, как полагает историк Александр Шубин, на случай отказа Сталина двигать войска в южном направлении у немцев были те же самые планы.
В итоге «яблоком раздора» между СССР и Третьим рейхом стала не Азия, а юго-восточная Европа, судьба которой не оговаривалась в секретном протоколе к пакту Молотова-Риббентропа. По версии советского историка Николая Лебедева, СССР стремился «закрыть путь гитлеровской агрессии на Балканах». Молотов поставил перед Рейхом вопрос о советских базах в Турции и о ряде уступок в Болгарии и Румынии. Только на таких условиях, как сообщил 25 ноября 1940 года советский министр германскому послу Шуленбургу, Москва готова была войти в Пакт четырёх держав. Можно по-разному относиться к гипотезе об экспансионистских планах Сталина, но неоспорим тот факт, что в преддверии войны Кремль стремился занять наиболее выгодные стратегические позиции в Европе.
Что касается земель к югу от государственной границы СССР, то здесь русские продвинулись уже при поддержке не Германии, а Великобритании. Совместно с англичанами Советский Союз в августе-сентябре 1941 года оккупировал Иран, свергнув недружественного шаха Резу Пехлеви.
Источник:
© Русская Семерка
