Короткой пламенной речью на Васильевском спуске во время концерта-митинга по случаю присоединения новых российских территорий Иван Охлобыстин за секунды реанимировал давно забытое слово «гойда». Его неоднократное произнесение вблизи Кремля многие осудили, вспомнив про кровавые времена опричнины. Но так ли страшна «гойда» на самом деле?
Клич «псов государевых»
Из школьных уроков истории многие припомнили, что реанимированное Охлобыстиным междометие употреблялось в эпоху Ивана Грозного. Культуролог-религиовед Роман Багдасаров напомнил, что в «Сказаниях о Московии» от 1570 года немецкий дворянин Альберт Шлихтинг упоминает «гойду» при описании казни неугодного боярина. На ней окружающие палача опричники кричат: «Гойда! Гойда!».
Еще одно упоминание междометия приводит Николай Карамзин со ссылкой на сочинение «Описание Московии» итальянского военачальника-писателя Алессандро Гаваньини. Этот автор, как и Шлихтинг, жил в эпоху Грозного, но в Московию никогда не приезжал, составляя «Описание» с чужих слов. Итальянец пишет, что Грозный, «самолично наблюдающий, как разрывают человека», кричал: «Гойда! Гойда», а все стоящие на площади – знать и простолюдины – рьяно и неистово подхватывали его клич. Тех, кто кричал не слишком рьяно, пишет Гаваньини, якобы на месте разрубали на части как изменника.
«Страшное» слово встречается в романе «Князь Серебряный» Алексея Толстого. Там чернобородый детина в красном кафтане с привязанными к седлу метлой и песьей головой кричит ребятам-опричникам: «Гойда! Гойда!», призывая никого и ничего не жалеть – колоть скот, рубить мужиков, ловить девок, жечь деревню.
В качестве боевого или одобрительного клича «псов государевых» междометие упоминается в труде начала прошлого столетия психиатра П. Ковалевского, описывающего в числе прочего душевное состояние Грозного после казней. Междометие также кричат опричники в булгаковском романе «Иван Васильевич меняет профессию». А у Алексея Толстого в «Хождениях по мукам», описывающем революционные события, слово горланят уже разбойники.
Значение в словарях и фольклоре
Лингвисты уверяют, что междометие произошло от монгольского «Гои даа!», что означало «отлично», «хорошо». Однако в этимологических словах лексема не фиксируется. Но в таком значении ее вероятно и употребляли «псы государевы», когда во время казни одобрительно кричали «Гойда». Так они выражали одобрение происходящего.
Известный ценитель лингвистических диковинок Владимир Даль в своем «Словаре» для «гойды» места не находит. Но приводит старый глагол «гойкать» в значении «кричать», «орать». Фольклористы связывают «страшное» междометие с другим – «гой еси». Такое обращение долгое время бытовало на Руси, а до наших времен дошло в былинах, где обращение используется в разговоре с добрым молодцем.
В фольклоре оно употреблялось в значении «будь здоров» или «будь жив». К слову, в этимологическом словаре Макса Фасмера «гой» приводится в значениях «жизнь», «спокойствие», «мир». Любопытно, что в украинском языке остался глагол «гоїти», который означает «лечить», «возвращать к жизни». Очень любил междометие «гой» Сергей Есенин. У каждого на слуху есенинское «Гой ты, Русь, моя родная!».
В «Толковом словаре» Дмитрия Ушакова указано, что междометием выражается призыв, побуждение к действию. «Гайда работать! Гайда в поход!» – приводят составители Словаря варианты употребления междометия. Синонимом является более известное «айда».
Семантика охлобыстинского междометия
Чтобы избежать двоякого толкования, Охлобыстин во время выступления сразу поясняет. Он напоминает о существовании «древнерусского междометия», которое означало призыв к немедленному действию. В контекст выступления в такой семантике оно вписалось идеально, ведь оратор угрожает «старому миру», призывая к решительным действиям во имя Священной войны. «Гойда, братья и сестры! Бойся! Мы идем! Гойда!» – призвал Охлобыстин присутствующих на митинге-концерте россиян.
Источник:
© Русская Семерка
