26 августа 1941 года, во время тяжелых боев под Ленинградом, когда в Лужском котле погибала последняя надежда города на спасение, в Ленинград отправилась правительственная делегация, включавшая В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, Н. Г. Кузнецова, А. Н. Косыгина, П. Ф. Жигарева, Н. Н. Воронова и др. чтобы выяснить истинное положение дел на Северо-Западном фронте. К сожалению, ни Ставка в Москве, ни руководство Ленинграда не подозревали, что как раз в это время немцы готовили очередной сокрушительный удар, на острие которого находился поселок Мга.
С широко закрытыми глазами
17 августа 1941 г. в директиве Ставки ВГК № 001029 командование Северо-Западного направления предупреждалось об угрозе окружения Ленинграда: «…Нам кажется, что главком Сев. — Зап. ... не предпринимает никаких особых мер для ликвидации этой опасности, <хотя это> возможно, так как у немцев сил здесь немного...».
Ужас ситуации состоял в том, что ни командование Северо-Западного фронта, ни Ставка не видели всей картины в целом, отмечает историк Алексей Исаев в своей книге «Иной 1941». На самом деле, еще накануне выхода этой директивы и за несколько дней до отправки в Ленинград десанта руководителей советского государства, немецкий генштаб принял решение о переброске в распоряжение группы армий «Север» 39-го моторизованного корпуса в составе одной танковой и двух моторизованных дивизий.
Прибытие под Ленинград такого мощного бронетанкового подкрепления в корне изменило ситуацию, но еще почти месяц советские стратеги были уверены, что никаких крупных танковых соединений под Ленинградом нет. Такая уверенность опиралась данные, обнаруженные в полевой карте штабного офицера Вермахта, датированной 18 августа. Этот документ был захвачен армейской разведкой в ходе боев и сведения, содержащиеся в нем, ни у кого сомнений не вызывали. Возможно, это была искусно подготовленная Абвером дезинформация.
Без надежды на успех
28 августа, когда комиссия из Москвы ещё была в пути, 121-я пехотная дивизия Вермахта выбила Слуцко-Колпинскую оперативную группу генерала Лазарева с занятых позиций и захватила Тосно. На следующий же день Сталин постановлением ГКО № 599сс назначил командующим Ленинградским фронтом самого маршала Ворошилова.
Между тем, противник в этот день, 29 августа, оказался всего в 8 километрах от поселка Мга — единственной узловой станции, все еще остававшейся под контролем советских войск. 30 августа Мгу атаковала 20-я моторизованная дивизия генерала Цорна. У поселка не было ни одного шанса на спасение, несмотря на то, что в боях за этот населенный пункт принимал участие сам командующий фронтом маршал Климент Ворошилов.
В кольце врагов
Прославленный командарм времен Гражданской войны был назначен Главнокомандующим Северо-Западного направления 10 июля 1941 года и сделал все от него зависящее, чтобы хоть как-то замедлить продвижение противника, о чём подробно рассказывает писатель Николай Великанов в своем фундаментальном труде «Ворошилов». Тем не менее, к концу августа Ленинград был почти блокирован.
Последней ниточкой, связывавшей город с «большой землей» была Мга. Оттуда Ворошилов ждал прибытия спецсостава с членами ГКО. Ждал, до конца не зная, что они с собой привезут, приказ о его аресте или какой-то невероятный план спасения гибнущего Ленинграда. Но на подъезде к станции членов комиссии застала массированная бомбардировка, и начальник состава приказал всем спешно покинуть вагоны. Как оказалось, очень вовремя. Несколькими минутами позже и поезд, и большая часть станции были разбиты в клочья.
Вокруг полыхало пламя, и как позже Косыгин рассказывал в одной из бесед Даниилу Гранину, члены комиссии попрятались кто где. С грехом пополам Косыгину и Кузнецову удалось пробиться к соседнему эшелону и доказать его командиру, что он видит перед собой членов правительства. По радиосвязи был вызван Ленинград. Но что было делать дальше?
Кавалерист на дрезине
В кризисной ситуации Ворошилов принимает невероятно смелое решение в духе лихих кавалерийских рейдов времен Гражданской войны. Поскольку открыто попасть на станцию нельзя, делегацию нужно было выводить скрытно, и эту миссию взял на себя лично Климент Ефремович. Оседлав дрезину, он стал вручную толкать ее по узкоколейным путям в сторону осажденной станции.
Взять с собой помощь Ворошилов не мог. Лишние люди привлекли бы ненужное внимание, да и мест на дрезине было мало. Совершив многокилометровый бросок, шестидесятилетний маршал добрался до задворок станции Мга, куда тайком уже пробились члены московской комиссии. Разместив всех на дрезине, маршал довез всех до ожидавшего на неповрежденном участке пути бронепоезда, где гостей встречал Жданов.
Ворошилов успел вывезти комиссию буквально в последний момент, станцию Мга в это время уже занимали немцы.
Ошибаются не только в ГРУ
Тем же вечером радиоперехват засек донесение по 8-му авиакорпусу Люфтваффе, согласно которому бомбардировщик, пролетавший после выполнения задания над Мгой, видел странный транспортный объект, двигавшийся по запасным путям в сторону Ленинграда. Этим объектом была дрезина Ворошилова. Как знать, чем бы обернулась война для Советского Союза, если бы в тот момент у немецкого пилота не были пусты бомболюки?
Маршал уходит
8 сентября немцы вышли к южному берегу Ладоги и захватили Шлиссельбург. Началась блокада. Как пишет в своей книге «Ворошилов» историк Владислав Кардашов, три дня спустя Ворошилов лично с маузером в руке возглавил атаку краснофлотцев на позиции врага в районе Красного Села. Поступая так, маршал как будто специально звал шальную пулю… Возможно, все дело в том, что после известия о взятии Шлиссельбурга, 9 сентября в Ленинград вылетел новый командующий — Г. К. Жуков. Говорят, что, оставляя город в блокаде, Ворошилов плакал…
Источник:
© Русская Семерка
