29/10/20

Почему на фронте советские бойцы держались подальше от своих снайперов

С самого основания СССР рассматривался правительством как «осажденная крепость», а грядущая полномасштабная война с силами империализма считалась лишь делом времени. Поэтому с конца 1920-х годов военная подготовка граждан стала одним из приоритетных направлений. В 1932 году было официально введено звание «Ворошиловский стрелок», которое присваивалось за выдающиеся навыки стрельбы мужчинам, женщинам и даже подросткам. Поэтому в годы Великой Отечественной войны огромное количество советских снайперов стало своего рода противовесом передовому техническому оснащению немецкой армии.

Война на уничтожение

Грозной силой снайперы стали уже на первом этапе войны, и по мере развития боевых действий их тактика становилась все более изощренной. Стрелки могли работать как в одиночку, так и группами, а также в паре с пулеметом. Один из наиболее активных эпизодов снайперской войны — битва за Сталинград, где разрушенные многоэтажные здания позволяли легко занимать наиболее выгодную позицию и незаметно переходить на новое место. Ветеран Сталинградской битвы снайпер Василий Зайцев вспоминает в своих мемуарах эпизод, когда 13 советских стрелков смогли сорвать атаку целого немецкого батальона. И действительно, среди снайперов, получивших звание «Герой Советского Союза», мало кто убил менее сотни солдат и офицеров противника. Одним словом, со свой главной целью — уничтожением живой силы противника, — снайперы справлялись отменно.

Но при этом отношение к снайперам среди простых солдат было двояким. Конечно, многие фронтовики вспоминают, что известия о работе на их участке знаменитого снайпера вселяло во многих бойцов уверенность и воодушевление. Однако сама мысль, что кто-то без особого риска для собственной жизни уничтожает врагов десятками, не всем приходилась по нраву. Пехота добывала свою славу в рукопашной схватке, под авиационным и артобстрелом, отбивала танковые атаки. Каждый день окопной жизни мог быть последним, в том числе и по причине притаившегося в засаде вражеского снайпера.

Несмотря на то, что в каждой войне есть ряд неписанных правил, снайперы зачастую ими пренебрегали. Вторая мировая война, в отличие от Первой, велась за конкретные цели. Каждый боец знал, зачем Гитлер пришел на восток, и какая участь ждет население захваченных территорий. У многих были родственники в осажденном Ленинграде или оккупированной Украине, поэтому месть была если не ведущим, то весьма важным мотивом для бойцов. Настроения в Красной Армии выразил Константин Симонов в своем известном стихотворении «Убей его!». Поэтому часто снайпер мог открывать огонь даже по раненым, санинструкторам, водоносам. А это, в свою очередь, вызывало ответные действия со стороны противника. В итоге даже расположившиеся на отдых войска должны были находиться начеку, ведь неосторожно высунутая из окопа голова могла сразу стать мишенью вражеского снайпера.

Война войной, а обед по расписанию

Много интересных эпизодов можно найти в воспоминаниях Рэма Альтшуллера, советского снайпера, воевавшего под Ленинградом и на Карельском перешейке. Так, он в открытую говорит, что ротные командиры снайперов очень недолюбливали. Прибывший на охоту стрелок мог в одночасье неосторожным выстрелом нарушить затишье между противниками, которое обе стороны старались использовать с максимальной пользой. «И вот стрельнул такой тип из своей берданки с оптическим прицелом немца у колодца и все, прощай спокойная жизнь,» — вспоминает Альтшуллер. Причем ответный снайперский огонь зачастую был не самым худшим вариантом. Для уничтожения затаившегося стрелка немцы, как правило, не жалели никаких средств. Поэтому даже если советских снайпер промахивался, по участку могли открыть огонь из шестиствольных минометов Nebelwerfer, получивших в РККА прозвище «ишак». Тогда всем приходилось укрываться в землянках и «лисьих норах», забыв про столь необходимый отдых.

Далее Альтшуллер вспоминает, как встретил своего коллегу по снайперскому делу спустя двадцать лет после войны. На груди бывшего снайпера красовались два ордена Славы. Но на вопрос Альтшуллера, сколько немцев он положил, товарищ, посмеиваясь, ответил: «Ни одного» и рассказал занимательную историю. Дело в том, что как только он прибыл на передовую, нового снайпера вызвал на разговор замкомбата. Содержание беседы сводилось к следующему: если снайпер своими действиями не нарушает покой отдыхающий войск, то зарубки на прикладе и, как следствие, награды у него будут и так. Конечно, Альтшуллер признает, что его знакомый мог что-то преувеличить, недосказать или неправильно передать смысл разговора с командиром. Но в то же время, в своих мемуарах он упоминает, что приписывание снайперу дополнительных жертв также имело место. Альтшуллер приводит такие слова своего комбата Сироткина: «Если бы те немцы, что были записаны на счет снайперов, были бы действительно убиты или ранены, то война кончилась бы в 42-м году максимум». Однако само наличие договоренности между снайпером и командованием не провоцировать огонь противника выглядит вполне достоверным.