15/10/20

Какие сведения можно было рассказывать пленным красноармейцам

За всю Великую Отечественную войну в немецком плену побывало как минимум четыре с половиной миллиона советских солдат. Многих из них ожидала скорая смерть, другие в нечеловеческих условиях долгие месяцы и годы ждали освобождения. На родине бывших военнопленных не жаловали: власти относились к таким людям с подозрением. Одной из причин было опасение, не успел ли красноармеец «сболтнуть лишнего», находясь у врага.

Почему так много пленных?

Число солдат Красной Армии, попавших в плен с 1941 по 1945 годы, до сих пор является предметом дискуссий как со стороны отечественных, так и зарубежных историков. Германское командование в официальных данных указывает численность в 5 миллионов 270 тысяч человек. По данным Генштаба Вооружённых Сил Российской Федерации, потери пленными составили 4 миллиона 559 тысяч человек. Как бы то ни было, количество выглядит огромным даже по меркам Второй Мировой войны. Причин тому было немало. Во-первых, нацисты напали на СССР внезапно и застали многие части врасплох. Во-вторых, условия ведения войны были крайне тяжелыми. Крупные соединения Советской армии нередко исчерпывали свои возможности к сопротивлению, а командование не предоставляло им необходимой поддержки. Выхода у бойцов, по большому счету, было два: застрелиться или оказаться в плену. Характерно, что подавляющая часть военнопленных была захвачена в так называемых «больших котлах», то есть во время массового попадания в окружение к противнику.

К началу войны действовало две международных конвенции, связанных с положением и правами военнопленных всего мира. Первая – Гаагская 1907 года, вторая – Женевская 1929 года. Ни одну из них Советский Союз не полностью не ратифицировал, хотя общих правил старался придерживаться. В стране существовали свои законы, связанные с военнопленными, однако большим недостатком советских законодательных актов был их национальный статус. Данное обстоятельство препятствовало норме обязательного выполнения предписаний армиями других государств мира по отношению к пленным военнослужащим Красной Армии. Это развязывало руки и нацистам, которые относились к советским солдатам с чрезмерной жестокостью. Принятая вермахтом в 1938 г. «Инструкция касательно военнопленных» нарушала все положения Женевской конвенции. Гитлер обозначил свою позицию по этому вопросу: «Большевистский враг и до, и после взятия в плен товарищем не является». Так военный генералитет Третьего Рейха получил карт-бланш на самое немыслимое обращение с красноармейцами.

Сведения тайные и явные

Советский военнопленный при допросе мог сообщать свои имя и фамилию, звание, дату рождения, а также личный номер или другую равноценную информацию, касающуюся только его самого. Предоставление любых данных о подразделениях, где он нес службу, расположении войск или предстоящих военных операциях считалось преступным и влекло за собой наказание вплоть до высшей меры уже по возвращении на родину (если таковое состоялось). В свою очередь каждая сторона военного конфликта должна была снабжать пленного удостоверением с указанием личных данных. Считалось, что военнопленный обязан предъявлять удостоверение личности при любом требовании, но оно ни в коем случае не могло быть отнято у него.

На деле складывалась совсем другая картина. После пленения красноармейцы и советские партизаны принуждались к разглашению тайных сведений, к ним активно применялись изощренные пытки и угрозы. Согласно ряду нацистских приказов, определенные категории советских военнопленных (евреи, партработники, комиссары, нередко и офицеры) подлежали немедленной «селекции» и расстрелу. Советских пленных привлекали к принудительному труду и заставляли работать без выходных в условиях, вредных для здоровья. Медицинскую помощь в лагерях красноармейцам почти не оказывали. В отношении них постоянно применялись телесные наказания – например, за невыход на работу по причине болезни или отказ вступать в организацию коллаборационистов.

Тяжелое возвращение

В случае, если пленному красноармейцу удавалось вернуться на родину, испытания для него не заканчивались. Прямым доказательством этого печального факта является так и не увидевшая свет речь Георгия Жукова, занимавшего ведущее место среди советского командования. В 1956 году на волне развенчания культа личности Сталина маршал Жуков, занимавший пост министра обороны, составил доклад на тему, вызывавшую в обществе ожесточенные споры. В своих тезисах он указывал: «В силу обстановки, сложившейся в начале войны на ряде фронтов, значительное число советских военнослужащих нередко попадало в составе целых подразделений и частей в окружение и, исчерпав все возможности к сопротивлению, вопреки своей воле, оказалось в плену. Многие попадали в плен ранеными и контуженными. Советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена <...> Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах, или пробивались через линию фронта к своим войскам. Однако как во время войны, так и в послевоенный период в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности <...> Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни на чем не основанных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий».

Жуков отмечал, что при решении судьбы красноармейцев, побывавших в плену, зачастую не принимались во внимание ни обстоятельства пленения, ни даже поведение солдата среди врагов. Считалось, что каждый мог выдать секретные сведения, а доказать обратное было практически невозможно. Некоторые советские и партийные органы, сообщал министр обороны, даже спустя десять лет после победы продолжают безосновательно относиться к бывшим военнопленным с недоверием и пренебрежением. Например, им перекрывали доступ к поступлению в вузы, продвижение по службе или избрание в местные Советы депутатов. Доклад Жукова так и не был зачитан публично и на долгие годы лег «под сукно», а сам маршал Победы в 1957 году попал в опалу у нового руководства и покинул свой пост.