Конструкторы-зэки: почему при Сталине оружие создавали за решёткой

В фильме «Покровские ворота» герой произносит сакраментальную фразу: «А кто не пьёт?!» С тем же успехом, но в другой ситуации, можно было бы произнести: «А кто не сидел?!»

Так уж получилось, что для 1930-1940-х годов нашей истории поговорка «От сумы да от тюрьмы…», особенно во второй её части, была слишком актуальна. И касалась она всех, независимо от звания и заслуг.

Когда говорят про «шарашки», создавшие советское оружие, то в первую очередь вспоминают Туполева и других авиационных конструкторов. Однако практика использовать учёных, конструкторов, инженеров не на лесоповале, а по специальности, существовала не только в авиапромышленности. Так работали практически во всех отраслях. Просто про создание самолётов чаще писали, и люди там были более известные широкой публике. Вся тройка ведущих советских авиационных конструкторов Д. П. Григорович, Н. Н. Поликарпов, А. Н. Туполев побывала за решёткой.

Советский истребитель И-5 создан в «шарашке» ЦКБ-39. Там же и тогда же под руководством Дмитрия Григоровича были разработаны опытные самолёты: истребители И-Z и ДИ-3, тяжёлый бомбардировщик ТБ-5, штурмовики ЛШ-1, ТШ-1 и ТШ-2, палубный штурмовик ШОН, морской разведчик РОМ-2.
Позже, уже в другой «шарашке» под названием ЦКБ-29, создавались бомбардировщики Пе-2, Ту-2 и Ер-2. В ЦКБ-29 Роберт Бартини создавал проекты первых советских реактивных истребителей.
Двигателями для самолётов тоже занимались за решёткой. Так, для создания авиационных дизелей было создано при Тушинском авиационном заводе ОТБ-82, возглавил которое А. Д. Чаромский. Под его руководством создавали двигатель АЧ-30. Там же работали конструкторы В. П. Глушко (возглавлял работу по пульсирующим реактивным двигателям) и А. М. Добротворский, который разрабатывал мотор МБ-100.

Другой «авиадвигательной шарашкой» было ОКБ-16 в Казани, где занимались жидкостными ракетными двигателями. В 1942-м году туда перевили из ЦКБ-29 С. П. Королёва.
В Казани также находилось ОТБ-40 при Казанском пороховом заводе. Возглавлял его Н. П. Путимцев, занимались они разработкой порохов, в частности создавали порох для «Катюш».

В начале 1930-х годов часть сотрудников Ижорского завода (которых, как легко понять, превратили в зэков) перевезли на Подольский завод. Возглавил группу Н. А. Астров, который до этого «трудился» в упомянутом уже ЦКБ-39, но в Подольске был вольнонаёмным работником. Эта группа занималась освоением в производстве лицензионной танкетки Т-27, затем разработкой малого плавающего танка Т-37, плавающего танка ПТ-1 и других машин.

Если под руководством Астрова создавались в основном малые и лёгкие танки, то в КБ Автотанкодизельного отдела Экономического управления ОГПУ на рубеже 1930-х годов безуспешно пытались создать образцы сверхтяжёлых танков.
Знаменитую «сорокопятку» также создавали за решёткой – в «шарашке» СКБ ОГПУ при заводе № 8 в Подлипках. На производившуюся уже в СССР по лицензии немецкую 37-мм противотанковую пушку решено было установить ствол более крупного калибра. Что и сделали зэки-конструкторы СКБ ОГПУ, в результате чего получилась 45-мм противотанковая пушка образца 1932 года.
Во время войны стали создавать новое орудие для замены «сорокопятки». И опять же за решёткой.

В 1930-е годы в Ленинграде было создано ОТБ УНКВД по Ленинградской области, которое позже, после эвакуации в город Молотов (ныне Пермь), стало называться ОКБ-172. Там создали пушку М-42, принятую на вооружение как 45-мм противотанковая пушка образца 1942 года. Позже на её лафете была создана 76-мм полковая пушка образца 1943 г.
В том же ОКБ-172 в разные периоды создавали знаменитые советские самоходки СУ-152 и ИСУ-152, морские 130-мм пушки, которыми вооружали эсминцы и лидеры.
Во время войны в ОКБ-172 было создано несколько не принятых на вооружение орудий: 76-мм и 85-мм полевые пушки, 152-мм пушка большой мощности, 203-мм гаубица и др. с индексом БЛ, что расшифровывают как «Берия Лаврентий».
В 1930-е годы в Покровском монастыре Суздаля находилось Бюро особого назначения (БОН) Особого отдела ОГПУ. Там были собраны репрессированные советские микробиологи, которые занимались разработкой бактериологического оружия.

В Москве в 1924 году был создан завод № 1, который именовался «первой военно-химической шарагой». Там зэки-химики под руководством профессора Е. И. Шпитальский, который в 1929 году сам стал зэком, не меняя места работы и должности, занимались освоением производства фосгена и иприта. По некоторым данным, проводились и опыты на людях, других заключённых, которым не так повезло, как работникам «шарашки». И это была не единственная «шарашка», занимавшаяся химическим оружием. Ещё существовало Особое военно-химическое бюро ОГПУ, где занимались разработкой новых видов химических боеприпасов.
Были «шарашки», занимавшиеся разработкой систем радиоразведки, радиоперехвата, прослушки и спецсвязи.

Надо ещё учесть, что кроме «шарашек» военного назначения были такие, которые занимались вопросами гражданскими. Но с учётом того, что в Советском Союзе на оборонку в той или иной степени работали практически все организации, то список можно продолжать бесконечно.