Лев Гумилёв, сын двух великих поэтов Серебряного века, сам стихов не писал. Его страстью стала история, а наследием — смелая и спорная «пассионарная теория этногенеза», которая в 1990-е годы взорвала общественное сознание и до сих пор вызывает ожесточённые споры среди учёных.
Университеты за колючей проволокой
Путь Гумилёва в науку был тернист. Сын «врагов народа» (его отец, Николай Гумилёв, был расстрелян в 1921 году), он долго не мог поступить в вуз из-за происхождения, работал чернорабочим, коллектором, санитаром. Лишь в 1934 году он стал студентом только что созданного истфака ЛГУ, но вскоре был исключён. Началась череда арестов: «Кресты», Норильлаг, лагерь в Омской области, война в штрафбате, новый срок.
Ирония судьбы в том, что именно в тюрьме, по словам биографов, у него родилась идея, ставшая делом жизни. В неволе, лишённый доступа к библиотекам, Гумилёв строил свою собственную вселенную — теорию, объясняющую рождение, взлёт и угасание народов.
«Биохимическая энергия» истории: суть теории
Гумилёв искал движущую силу истории не в смене формаций, а в биосфере. Он ввёл ключевое понятие — пассионарность (от лат. passio — страсть). Это, по его определению, избыток некой «биохимической энергии», заставляющий людей жертвовать собой ради высокой цели или идеи.
Эта энергия, считал Гумилёв, распределена неравномерно и вспыхивает в определённых регионах вследствие редких мутаций — «пассионарных толчков». Рождённый толчком этнос проходит неизбежный жизненный цикл длиной примерно в 1200-1500 лет.
Лев Николаевич полагал, что пассионарный толчок, который и привел к образованию русского народа, произошел на Руси около 1200 года. Первая фаза завершилась созданием великого княжества Московского и освобождением от татаро-монгольского ига. Акматическая фаза пришлась на 1500-1800 годы, когда российский суперэтнос распространился. После 1800 года начался надлом, а вначале XXI века стартовала инерционная фаза, характеризующаяся тем, что народ благодаря накопленным ценностям живет будто «по инерции». Исходя из всего вышеперечисленного, можно сделать вывод, что русские исчезнут чуть меньше чем через 700 лет.
Критика теории сына поэтов
Впрочем, далеко не все ученые принимают пассионарную теорию этногенеза, сформулированную Львом Гумилевым всерьез. В советские годы да и сейчас многие называли ее «фантастической» и даже «лженаучной». Так, историк Лев Клейн, если верить Леониду Месионжнику, автору книги «Технология исторического мифа», критиковал Гумилева-младшего за то, что тот уклонялся даже от научного определения понятия самого этноса. Этот факт вменяли в вину Льву Гумилеву также В. А. Шнирельман и С. А. Панарин. Кроме того Клейн указывал, что основу этноса, по Гумилеву, составляет «геобиохимическая энергия живого вещества», которую невозможно соотнести ни с одним видом энергии, известным естествознанию.
Археолог и историк Михаил Артамонов полагал, что Гумилев значительно преуменьшал роль социальных, культурных, религиозных и других небиологических факторов в этногенезе, преувеличивая при этом природный фактор и отождествляя этнос и популяцию. Упомянутый Лев Клейн не видел также причины, по которой его тезка втиснул период существования этноса в интервал 1200-1500 лет. Тем не менее Лев Гумилев и его научные изыскания стали весьма популярны в начале 1990-х годов. Некоторые считали, что Гумилев сделал огромный вклад в науку. Недаром за несколько месяцев до смерти Лев Николаевич стал членом Российской академии естественных наук. До последнего дня, как утверждает Сергей Беляков, автор книги «Гумилев сын Гумилева», он подписывал письма: «Академик РАЕН Л.Н. Гумилев».
