В начале XX века Маньчжурию и ряд соседних регионов Азии поразила одна из самых страшных эпидемий в истории — легочная чума. Вспышка 1910-1911 годов унесла жизни около 100 тысяч человек. На тот момент она стала беспрецедентным вызовом для медицины, который удалось преодолеть, благодаря самоотверженности русских врачей.
Ужасная катастрофы
Эпидемия началась осенью 1910 года. Болезнь быстро перешла из бубонной в легочную форму, которая передается воздушно-капельным путем, подобно гриппу. Это делает заболевание особенно опасным. Ситуация во многих городах, например, в Фуцзядяне (пригороде Харбина), приобрела характер гуманитарной катастрофы. Как вспоминала ассистентка М. А. Суражевская, утром врачи буквально перешагивали через трупы, которые местные жители выбрасывали на улицы. Из-за особенностей погребальных традиций и страха люди часто скрывали умерших, закапывали их тайно или сбрасывали тела в реку Сунгари. На долю российских медиков ежедневно выпадала ужасная работа: вылавливать трупы из воды, собирать в полях и даже эксгумировать свежие могилы для последующего уничтожения зараженных останков.
Проблема карантина
Российские власти на Китайско-Восточной железной дороге отреагировали довольно быстро: ввели осмотр пассажиров, создали больницы и изоляторы. Первую локальную вспышку на станции Маньчжурия удалось погасить, построив за несколько дней карантинный пункт из вагонов-теплушек и изолировав все китайское население поселка. Однако главный очаг в Фуцзядяне оставался под контролем китайских властей, которые долгое время отказывались от сотрудничества с русскими врачами, видя в них политических противников. Китайская историография объясняет эту позицию страхом потери суверенитета над Харбином. Лишь после совместного ультиматума России и Японии о возможном вводе войск доступ в город был открыт, но драгоценное время было упущено.
Подвиг врачей
Российские медики-добровольцы во главе с известным бактериологом Даниилом Заболотным и санитарным врачом Викентием Богуцким работали в невыносимых условиях. Они столкнулись не только с болезнью, но и с недоверием населения, скрывавшим больных и умерших.
Несмотря на это, их героизм часто граничил с самопожертвованием. Врач М. А. Лебедева сумела снискать доверие жителей исключительной добротой. 14 января 1911 года, обследуя уже 242-й за день дом, она участвовала в извлечении тел через крышу и заразилась. Но даже умирая, она диктовала научный труд по карантинным мерам.
Студент-медик Лев Беляев, также активно участвующий в карантинных мероприятиях и лечении зараженных, обнаружив у себя симптомы, добровольно заперся в комнате. Там на ее стене он и оставил предсмертную записку с просьбой позаботиться о матери.
Впрочем, пострадали и иностранцы. Так, французский врач Менье, работавший в команде Заболотного, умер, заразившись от кашляющего пациента во время осмотра. Всего от чумы погибли 4 врача, сестра милосердия, 4 фельдшера, 28 санитаров и другие сотрудники.
Победа над эпидемией
Переломить ситуацию удалось лишь к февралю 1911 года, когда жесткие карантинные меры стали обеспечивать военные. Последний случай заражения зафиксировали 7 марта. Для окончательной ликвидации очага пришлось кремировать тысячи тел, в том числе эксгумированных, а город Фуцзядянь, где не осталось в живых ни одного человека, был полностью сожжен.
Несмотря на трагизм ситуации, эпидемия стала поворотным моментом в истории медицины. Российские врачи первыми в мире применили массовые карантинные меры против легочной чумы. Полученный ими бесценный опыт был систематизирован в научных трудах. Ученики Даниила Заболотного впоследствии боролись с чумой по всему миру, а выработанные тогда принципы изоляции и наблюдения легли в основу современных протоколов борьбы с особо опасными инфекциями.
