23/01/22

«10 тысяч рублей за танк»: сколько платили финны пленным красноармейцам во время Зимней войны

За три месяца советско-финской войны 1939-1940 годов в плен к финнам попало, по максимальным оценкам, 6116 солдат и офицеров Красной Армии. Некоторые из них, возможно, «клюнули» на уловку финской пропаганды, которая обещала щедро заплатить русским за сданное оружие и военную технику.

Финская агитация на «линии Маннергейма»

Одна из задач пропаганды военного времени – убеждать бойцов противника сдаться в плен. Это понимало и финское командование. Финляндия ещё недавно входила в состав России, так что листовки, адресованные красноармейцам, в основном были написаны на приличном русском языке (хотя и не без ошибок).

Пропагандисты барона Маннергейма всячески живописали суровые условия войны в северном краю, мороз и голод. Вместо всего этого солдатам РККА предлагали крышу над головой, горячую пищу, чай с сахаром и папиросы.«Три раза в день едят пленные до отвала, – гласила одна из листовок. – Они получают различные сладости, хлеб, масло, молоко, мясо, кашу и т.д. В Финляндии никогда не будет недостатка в продуктах».

«Прейскурант» для пленных

Одна из струн человеческой души, на которой пытались сыграть финские агитаторы – жадность. Бойцам, которые принесут в плен оружие, финны обещали заплатить деньги.

«Револьвер оценивался в 100 рублей, винтовка в 150, пулемёт в 1500, а танк – в 10 000», – отмечает историк Борис Соколов в книге «Тайны финской войны».
Особо ценились скорострельные револьверы (возможно, так называли тогда пистолеты-пулемёты) – за них финны готовы были платить по 400 рублей.

На первый взгляд расценки казались неплохими, учитывая, что средняя зарплата в СССР в 1939 году составляла около 300 рублей. Цены неслучайно были указаны в рублях, а не в марках – только так красноармейцы могли приблизительно оценить размер своего «куша». Однако в этом же и заключался обман. Советские рубли по понятным причинам не имели хождения в Финляндии. Так что при переводе указанных цен в финские марки можно было установить любой произвольный «обменный курс». Фактически ничего конкретного финские пропагандисты пехотинцам и танкистам не обещали.

Совершенно иначе обстояло дело с лётчиками, которые с начала XX века считались элитой во всех армиях мира. Для них цену предательства установили не в рублях, а в долларах – 10 тысяч за самолёт. Лётчик должен был сбросить бомбы в море, приземлиться на льду финского озера и выбросить зелёный флаг. В листовках оговаривалось, что авиаторы смогут остаться в Финляндии или же им будет оплачен проезд в любое другое государство. «Краслетов» («красных лётчиков») финны заманивали видами пальм и красивых девушек: «Так беззаботно и прекрасно проводят время заграничные лётчики, потому что их доходы им это позволяют. Почему бы и тебе, краслет, не испытать того же», – вещала пропаганда.

А были ли выплаты

О лётчиках-перебежчиках, которые получили указанные суммы, никакой информации нет. В разглашении таких данных не была заинтересована ни финская, ни советская сторона, так что неудивительно, если документы «подчищены» из архивов. Однако историки полагают, что подобные случаи вполне могли иметь место. Известно об 11 лётчиках, побывавших в финском плену и возвращённых домой – они, конечно, не были перебежчиками и не «продавали» самолёты. Но в то же время, в руках финнов за время войны оказалось не 11, а 25 советских самолётов, и некоторые не имели повреждений. Это указывает на то, что их могли доставить врагу пилоты. Такие самолёты финны впоследствии использовали в годы Великой Отечественной войны.

Что касается стрелкового оружия, то финны получили, например, 25 тысяч советских винтовок и две с половиной тысячи пулемётов. Казалось бы, только по этим «статьям» они должны были раскошелиться на семь с половиной миллионов рублей. Но основная часть оружия была захвачена в бою или собрана с трупов.

Трудно понять, производились ли вообще финнами выплаты за оружие и военную технику или нет. Возможно, «прейскуранты» изначально были лживыми.
Историк Дмитрий Фролов, выпустивший в 2009 году монографию о судьбе пленных во время советско-финских войн 1939-1944 годов, считает, что информация о содержании советских пленных Зимней войны «противоречива», и ни одному из источников нельзя полностью доверять.

Однако многое показывает, что жизнь в плену была не столь «радужной», как рассказывалось в листовках. Финны не подготовили для приёма красноармейцев должного количества мест. Тюрьмы и лагеря, где их разместили, оказались плохо оборудованы. Имелись определённые проблемы и с питанием.

Что касается денег, то их вроде бы получали пленные, занимавшиеся трудом. Но суммы здесь были более чем скромными – от одной до пяти марок в день, в зависимости от сложности работы.

«Архивные документы умалчивают о том, производились ли выплаты всем военнопленным или только отдельным лицам», – добавляет Дмитрий Фролов.
Согласно Женевской конвенции, офицеры, оказавшиеся в плену, тоже могли рассчитывать на денежное довольствие. Но получали ли они его, данных нет, так что, по замечанию Фролова, и этот «вопрос остаётся открытым».

Наконец, весьма характерен эпизод, описанный в эмигрантской газете «Новое русское слово» от 17 декабря 1939 года. Во время визита в финский лагерь американский журналист встретился с русским по имени Дмитрий, бывшим рабочим ленинградского завода.

«Корреспондент купил у Димитрия стальной шлем и дал ему за это 100 финских марок (2 доллара). Он не сознавал, что эта сумма почти равняется его месячному окладу в Красной армии. Он вообще, как видно, не разбирается в покупательной силе денег вне СССР», – говорилось в статье.

Судя по реакции красноармейца, ни Дмитрий, ни его товарищи по несчастью финских марок в руках не держали и никогда ничего на них не покупали. Так что, судя по всему, обещания вояк Маннергейма «озолотить» советских пленных остались только на бумаге.