4 августа 1662 года 10 тысяч безоружных москвичей ходили к царю требовать правды и были побиты стрельцами. События этого дня вошли в историю под названием Медного бунта. Узнаем, чему может научить нас восстание 350-летней давности.
Думать – затем реформировать
Введение в оборот медной монеты в 1654 году – верный урок всем реформаторам-прожектёрам, урок в том, что при разработке реформы следует думать не только о ближайших последствиях, но и о долгосрочных. Иначе близкая выгода грозит обернуться дальней бедой.
Так произошло и в середине XVII века в правление Алексея Михайловича. В начале войны с Речью Посполитой на рынок были выброшены 20 миллионов медных денег, которые номиналам приравнивались к серебряным. Доверия в народе данная мера не вызвала. К тому же правительство стремилось как можно скорее изъять из обращения серебряные деньги, сосредоточить их в своих руках, что только усилило народное недовольство. В результате медных денег стало больше, чем требовалось, что привело к инфляции, растущей в геометрической прогрессии. К 1662 году даже продолжение войны оказалось невозможным, так как войску нечего было есть. Участились случаи дезертирства.
Бунташный народ
Народ был доведён до отчаяния. Если изначально 1 медный рубль почти равнялся 1 серебряному, то к 1662 году за серебряный рубль приходилось давать уже 10 медных. Соответственно, росли и цены и – в первую руку – цены на хлеб. За пять лет в некоторых районах страны они увеличились в 50 раз.
Второй аспект, в котором нам надо бы поучиться у наших предков, живших в XVII веке – более активная гражданская позиция. В XVII веке не было и речи о долготерпении как черте национального русского характера. Наоборот, австриец Августин Мейерберг, бывший в Москве накануне Медного бунта, пишет: «Так мы всегда и боялись, чтобы вынужденный отчаянием народ, впрочем, всегда готовый возмутиться по своей склонности к мятежам, не поднял бунта, с которым нелегко будет справиться». В свой бунташный век русские считались бунташным народом.
Бюрократия и бунт
Не голод, но несправедливость толкает на восстание. Медный бунт был не только поиском хлеба, но и поиском правды. Ведь главным требованием восставших было: не отменить медные деньги и вернуть серебряные – нет. Главное, о чём просили тысячи москвичей – предать в их руки виновников их бед, высокопоставленных чинуш, наживавшихся на общей беде.
С появлением медных денег в стране появилось множество фальшивомонетчиков: подделать новые монеты было куда проще, чем прежние, серебряные. И, несмотря на жестокие наказания, на пытки, число тех, кто подделывал деньги, росло. Многих ловили. Но взяточничество и бюрократия были той мутной водой, в которой преступники скрывались. Тесть царя был одним из первых взяточников страны. Ходили слухи, что он награбил до 120 тысяч рублей. Царь, зная об употреблениях, щадил своих приближённых, всегда находя козлов отпущения.
Похожая ситуация порой происходит и сегодня: борьба с мздоимством ведётся выборочно, проводятся показательные аресты, но кардинально ситуация не меняется. Опыт Алексея Михайловича – в назидание нынешним борцам со злоупотреблениями на местах.
Власть внимает только силе
Со времён Смуты и за 50 лет правления Романовых народ привык, что с властью нужно разговаривать только с позиций силы. Иначе – бессмысленно, не услышат, навстречу не пойдут. Потому, как предсказывал Мейерберг, склонный к бунту народ, поняв, что ограблениям не будет конца (незадолго до Медного бунта по стране собрали «пятую деньгу», то есть 20% от имущества) – восстал. Часть восставших разоряла дома главных (на их взгляд) виновников своих бед, другая – пять тысяч человек – отправилась в Коломенское, где 4 августа находился царь, чтобы не просить у него – требовать предателей. Годами ранее, в пору Соляного бунта, молодой Алексей Михайлович пошёл на уступки толпе.
И теперь лидеры восставших заставили государя дать клятву в том, что он будет расследовать дело. Кто-то при этом даже держал его за пуговицу. Кто-то другой (что также немыслимо) в знак, что договорённость достигнута, бил с ним по рукам, как равный.
Не верь царю
Но, успокаивая толпу, царь уже послал за верными ему тремя стрелецкими отрядами, неким подобием личной гвардии. Поверив данному Алексеем Михайловичем слову, люди возвращались в столицу, а в это время в Коломенское уже спешили каратели. Вторая волна недовольных, ещё 4-5 тысяч человек, представители почти всех (за исключением привилегированных) сословий, направляясь к царю, развернула первую – и вся эта масса потекла на встречу со стрельцами. Люди в большинстве своём были безоружны. Толпа кипела, но многие шли по инерции, без лозунгов, без категоричных требований.
Насилие порождает насилие
Насилие началось утром 4 числа в Москве, когда громили дома богатых купцов, когда призывали к расправе с высокопоставленными чиновниками, теми, кто был повинен в медной реформе. Среди людей утвердилась уверенность, что медные деньги придумали враги России, польские шпионы, которые таким образом хотят разорить людей и разрушить экономику страны.
Те, кто призывал к насилию, и те, кто пошёл на призывы, сами стали жертвами в трагической развязке Медного бунта. Стрельцы оттеснили толпу к реке. Погибло более ста человек. Несколько тысяч – арестованы. На следующий день без следствия были показательно повешены 20 участников похода на Коломенское. Всех участников пытали. Многих отрубили руки, ноги, отрезали пальцы, вырвали языки. Многим выжгли на щеке клеймо «Буки» - то есть, «Бунтовщик».
Бунт бессмысленный
Как часто случалось в русской истории, Медный бунт положительных плодов не принёс. Через год царь отменил медные деньги. Люди сдавали их, получая, условно говоря, 1 копейку за рубль. Но связывать контрреформу с Медным бунтом неверно: рост цен продолжался и после августа 1662-го, ситуация в стране ухудшалась, а сама подготовка к отмене монеты, очевидно, началась ещё в 1660 году, когда правительство стало искать пути насыщения казны новым серебром, чтобы впоследствии заменить им медь.
Даже в свою бунташную пору народ не смог организоваться, превратить почти стихийный взрыв в планомерную кампанию и достичь цели. Бунт был усмирён, народное негодование улеглось, люди перегорели и терпеливо стали ждать царской милости.