Почему Сталин отказался проводить демаркационную линию с Третьим рейхом у Варшавы

23 августа 1939 года в Москве на встрече руководителей Советского государства с министром иностранных дел Третьего рейха Иоахимом фон Риббентропом было заключено секретное соглашение о разделе сфер влияния в Восточной Европе. При этом две трети Польши переходило под контроль СССР. Граница между советской и германской зонами оккупации Польши проходила на юг от Сувалок, далее по рекам Нарев, Западный Буг, Висла и Сан. Западная граница СССР должна была придвинуться вплотную к Варшаве, включив её восточный пригород на правом берегу Вислы – Прагу.

«Военные не любят отдавать захваченные территории»

В ходе военной операции против Польши германские войска продвинулись намного восточнее не только согласованной в Москве демаркационной линии, но и будущей границы. В частности, они взяли Брест-Литовск, окружили Львов. Только 17 сентября 1939 года советские войска пересекли восточную границу Польши, выполняя свою роль в операции.
В 2 часа ночи 17 сентября Советское правительство информировало Третий рейх о вступлении Красной Армии на территорию Польши. Поэтому в 7 часов утра того же дня германское верховное командование отдало своим войскам остановиться на линии Сколе — Львов — Владимир-Волынский — Брест-Литовский — Белосток. Однако основная часть сил вермахта ещё находилась западнее этого рубежа. Полный выход к нему занял ещё два дня. Тем временем, к нему с востока начали подходить советские войска.
Уже 18 сентября Сталин вызвал германского посла в Москве Вернера фон дер Шуленбурга и осведомился, намерено ли правительство рейха выполнить свои обязательства по демаркационной линии. По его, Сталина, мнению, «военные очень не любят возвращать захваченные территории». В последующие дни он не раз возвращался к этой теме. Поводами служили неоднократные «недоразумения» между советскими и германскими войсками, в частности – столкновение по вопросу, кому принадлежит право брать Львов (немцы в конце концов уступили его Красной Армии).
Гитлер, со своей стороны, ещё 20 сентября отдал приказ о возвращении вермахта, после соприкосновения с советскими войсками, на условленную договором от 23 августа демаркационную линию. Как и предвидел Сталин, этот приказ породил недовольство среди немецких военных. В частности, Гудериан возражал, что было бы невыгодно отдавать русским взятую немцами Брестскую крепость.
Под утро 21 сентября в Москве на переговорах между министром обороны Климентом Ворошиловым и начальником Генштаба Борисом Шапошниковым, с советской стороны, и военным атташе Эрнстом Кёстрингом и его помощниками, с германской стороны, был подписан протокол о сроках взаимного передвижения войск на разных участках. Причём к Висле у Варшавы советские войска должны были выйти 4 октября 1939 года. В тот же день, по просьбе германского командования, для вывоза больных и раненых срок был сдвинут на один день – до 5 октября. 23 сентября было опубликовано совместное советско-германское коммюнике о демаркационной линии. Вопрос казался улаженным.

Восточная Польша в обмен на Литву

Однако уже в этот период у советского руководства возникли новые идеи. Что было делать с захваченной польской территорией? Объявлять там о создании Польской ССР? Это было бы негативно воспринято нашими новыми союзниками в Берлине, так как там явно стремились положить конец попыткам восстановления Польского государства в любой форме. Присоединять к Украинской и Белорусской ССР? Это противоречило объявленным в заявлении наркома иностранных дел Молотова от 17 сентября целям советского похода как освобождения единокровных украинцев и белорусов.
Зато секретное соглашение 23 августа содержало в себе один пункт, не очень удобный для советского руководства. По нему Литва отходила к германской зоне влияния в Восточной Европе. Между тем, Сталин явно хотел обеспечить советское преобладание во всей Прибалтике, так как она принадлежала до революции Российской империи. Поскольку Риббентроп уже 23 сентября обратился в Москву с просьбой сообщить ему желательное время нового визита (у Германии тоже были планы сохранения за собой захваченной в Польше территории), Сталин и Молотов 25 сентября сообщили ему о новом плане. Демаркационная линия сдвигается на восток с Вислы на реку Западный Буг, при этом Люблинщина и Холмщина остаются в германской зоне. Но СССР требует за это признания своих прав на Литву. Чтобы обсудить это предложение, советские руководители пригласили нацистского министра прибыть в Москву 27-28 сентября.
Переговоры прошли в обстановке полного взаимопонимания. По свидетельству Риббентропа, находившийся в его свите гауляйтер Данцига был так очарован оказанным в Москве приёмом, что на обратном пути признавался: порой он чувствовал себя среди членов коммунистического Политбюро как среди своих старых партайгеноссен. Предложенный обмен территориями был принят. СССР получал Литву, отдавая часть Польши, и без того захваченную немецкими войсками, Германии.
Выполнение этого соглашения советской стороной не везде происходило охотно. К моменту его опубликования части Красной Армии успели зайти западнее новой границы. 30 сентября им поступил приказ прекратить продвижение на запад и 5 октября начать отступление к согласованной границе. Историк Михаил Мельтюхов приводит зафиксированные тогда «бдительными товарищами» разговоры личного состава РККА о нежелательности отдавать назад фашистам взятую территорию. «А что будет с населением?» Брать с собой гражданских беженцев категорически воспрещалось, население должно было оставаться на своих местах. Местные жители Холмщины и Люблинщины, уже успевшие вкусить «прелести» нацистского нового порядка, тоже не верили, что Красная Армия уйдёт просто так, оставив их немцам. Тем не менее, к 12 октября последние советские части были отведены за новую линию советско-германской границы.