В массовом сознании и даже в части исторической литературы (особенно зарубежной) присутствует мнение, будто перелом в битве под Москвой зимой 1941 года произошёл благодаря «свежим сибирским дивизиям». Утверждается иногда, что Сталин чуть ли не оголил дальневосточную границу, и что лишь благодаря пассивности Японии, точнее – её решению напасть на западные державы, Советский Союз сумел отстоять Москву и в конечном итоге победить в Великой Отечественной войне. Так ли это?
Собиралась ли Япония вообще нападать на СССР?
13 апреля 1941 г. японский министр иностранных дел Ёсукэ Мацуока подписал в Москве со Сталиным и Молотовым пакт о нейтралитете с СССР. Но 2 июля того же года Мацуока заявил послу СССР в Токио Константину Сметанину, что этот пакт не может противоречить союзным обязательствам Японии в отношении Германии и Италии. Таким образом, Япония сохраняла свободу действий и не собиралась связывать себя пактом о нейтралитете, если бы сочла более выгодной агрессию.
И действительно, вопрос о нападении на СССР неоднократно обсуждался летом 1941 года в координационном кабинете, куда входили японский кабинет министров и высшие военные чины, под председательством самого императора Хирохито. Причём ярым сторонником нападения выступал как раз Мацуока, который ранее подвергся жёсткой критике в правительстве за превышение полномочий при подписании договора о нейтралитете. 25 июня 1941 года Мацуока заявил: «Когда Германия победит и завладеет Советским Союзом, мы не сможем воспользоваться плодами победы, ничего не сделав для неё. Мы должны либо пролить кровь, либо прибегнуть к дипломатии. Лучше пролить кровь... Неужели мы не вступим в войну, когда войска противника в Сибири будут переброшены на Запад?»
Через неделю Мацуока развивал свою идею в контексте обостряющихся отношений между Японией и США. По его мнению, если сейчас ударить по Советскому Союзу, то США снизят давление на Японию, и последней не обязательно будет начинать войну против США. «Я хотел бы, чтобы было принято решение напасть на СССР».
Мнения коллег Мацуоки в правительстве разделились. Но решающее значение имело мнение военных – начальника Генштаба армии Хадзимэ Сугиямы и военно-морского министра Косиро Оикавы. Они считали, что главные цели Японской империи лежат на юге, а не на севере. Оикава решительно возразил Мацуоке. Сугияма сказал, что теоретически война против СССР не исключена, но следует подождать минимум 50-60 дней, пока не определится исход противостояния между СССР и Германией. Мацуоку поддержал только председатель императорского Тайного совета Ёсимити Хара.
Ход войны с Германией летом 1941 года разворачивался очень неблагоприятно для Советского Союза. В связи с этим отставной дипломат Кирилл Черевко и кадровый разведчик Алексей Кириченко, из книги которых взята характеристика настроений правящих кругов Японии, отмечают, что «в июле 1941 г. возможность нападения Японии на Советский Союз была наиболее реальной».
11 июля Квантунской армии была дана директива о приведении в готовность в соответствии с оперативным планом войны против СССР, разработанным в 1940 году. По этому плану, всю войну предполагалось провести в течение полугода – более длительный срок был нереален из-за нехватки ресурсов.
Переброску и сосредоточение войск у границ намечалось начать с 20 июля, а решение о вторжении могло быть принято 10 августа. В этом случае не позднее конца августа следовало начать наступление японских войск. До середины октября они должны были захватить Владивосток, Хабаровск, Благовещенск, Читу и выйти к озеру Байкал. Десанту с моря предстояло овладеть Петропавловском-Камчатским.
Но в конечном итоге по многим причинам японское руководство выбрало нападение на США и британские колонии и предпочло не осложнять своего положения одновременной войной с СССР.
Японцы не продвинулись бы далеко и вряд ли помогли бы немцам
Вторжение японской армии на советский Дальний Восток легко могло произойти в 1941 или 1942 году, если бы СССР потерпел поражение в войне с Германией. Например, если бы немцы взяли Москву или Сталинград. Однако такой сценарий предполагает дополнительное условие. Имеет смысл, наверное, представить другое: сумела бы Япония, в случае своего вероятного нападения на СССР, существенно повлиять на ход советско-германской войны?
В июле 1941 года численность Квантунской армии достигла своей максимальной численности – 850 тысяч человек. Численность войск советских Дальневосточного и Забайкальского военных округов японская разведка оценивала в 700 тысяч человек. Права она была или ошибалась?
Черевко и Кириченко отмечают, что осенью 1941 года с дальневосточной границы на запад «было переброшено 12 стрелковых, 5 танковых и 1 моторизованная дивизии», но «сокращение войск на Дальнем Востоке было восполнено за счёт нового призыва. Поэтому ожидаемого японцами массового уменьшения советских войск на Дальнем Востоке в 1941 г. не произошло».
Из приводимых в их книге таблиц явствует, что с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. из Дальневосточного и Забайкальского округов было изъято в общей сложности 345 тысяч человек личного состава, 4757 орудий и миномётов, 2286 танков. А усилена перед войной с Японией летом 1945 г. советская группировка была 403,4 тысячами человек, 7137 орудиями и миномётами, 2119 танками и САУ. С учётом прибывших она насчитывала 1 млн. 377,8 тыс. человек личного состава, 24 320 орудий и миномётов, 5250 танков и САУ.
Таким образом, в момент самой минимальной своей численности (даже не в 1941 году, а позже) советская дальневосточная группировка войск включала 974,4 тысячи человек, 17 183 орудия и миномёта, 3131 танк и САУ. По численности личного состава, как видим, она и в 1941 году превосходила Квантунскую армию. Можно полагать, что она также превосходила её тогда по артиллерии и танкам, хотя данных на этот счёт для 1941 года по Квантунской армии не приводится.
Вывод: соотношение сил на Дальнем Востоке в 1941 году было таково, что японская Квантунская армия вряд ли смогла бы успешно выполнить наступательные задачи. Думается, что этот фактор не в последнюю очередь повлиял на решение японского руководства отказаться от нападения на СССР.
Так что руководство СССР, ведя войну с Германией, не забывало о безопасности дальневосточных границ. Впрочем, если бы ход Великой Отечественной войны оказался более тяжёлым, то Сталин, можно полагать, взял бы с Дальнего Востока столько войск, сколько нужно, рассудив, что Москва, в конечном счёте, важнее Владивостока.
А сибирские дивизии, конечно, сыграли важную роль в битве за Москву. Но их значение и особенно их численность не следует преувеличивать.
Источник:
© Русская Семерка
